– Настоящие великаны не селятся так близко к людям, – поддержал Буп. – Выйдешь прогуляться – и не заметишь, как раздавил кого-нибудь в лепешку. Шум поднимется, начнется паника, а потом, чего доброго, придут к тебе с вилами, факелами и вот этими, как вы их называете… – Он жестом указал на Петриковы грабли.
– Грабли, – подсказал Петрик, взглянув на Лёлю с таким выражением, словно хотел сказать: «Вот видишь, с граблями ходят даже на великанов, а ты надо мной смеялась!»
– Да, – кивнул Буп, прихлебывая из своей миски. – Словом, кому нужны такие неприятности? Лучше свить себе гнездышко где-нибудь подальше и не знать горя.
Лёля хотела возразить, что «гнездышко» – не совсем подходящее слово для того, чтобы описать жилище великана, но потом ее мысли отправились к горным вершинам, бездонным ущельям и удивительным пещерам. «Все-таки в мире так много неизведанного, – решила девочка, – что даже великану пока еще есть где поселиться, не привлекая к себе особого внимания».
– Старина Трокли, конечно, совсем не великан. Но, если уж он разозлится, от него лучше держаться подальше, – сказал Зейб и, подумав, добавил: – Особенно тем, кто не вышел ростом.
Петрик поежился, надеясь, что знакомства с горным троллем удастся избежать.
– А откуда вы приехали? – задал он следующий вопрос и, не дожидаясь ответа, выпалил: – А я знаю! Вы приехали с Русалочьей косы! Там ведь чего только нет – и леса с воттакенными деревьями, – мальчик вытянул руки вверх, – и холмы, и озера.
Тролли хмыкнули и переглянулись.
– Так что? – не унимался Петрик. – Я угадал?
– Ну, – улыбнулась Дезра, – воттакенные деревья у нас и правда есть, с этим не поспоришь.
Петрик хотел еще что-то спросить, но Лёля его перебила:
– Как же так вышло, что мы ничего не знали ни о подземелье, ни о горных троллях?
– Я думаю, ваш народ старается не замечать того, что сложно объяснить, того, что не вписывается в привычный порядок вещей, – проговорил Тортеш, глядя на огонь. Теперь его загорелое бесстрастное лицо, освещенное рыжими сполохами, еще больше напоминало лицо мудрого индейского вождя. – Одно дело просто смотреть, и совсем другое – уметь видеть.
– Нам-то от этого сплошная польза, – сказал Зейб, и Тортеш медленно кивнул:
– Если бы люди открыли глаза пошире, мы почти наверняка оказались бы за высоким колючим забором.
Лёля вздохнула – с горькими словами Тортеша нельзя было не согласиться. Девочка вспомнила жителей родного городка и поняла, что взрослые готовы обеими руками отталкивать от себя все непонятное и непривычное. А Петрик вдруг подумал о книге, которую нашел в читальне Ивана Христофоровича, – той, которую написал сумасшедший ученый Павлентий Коперин. Подземелья, тролли, сталактитовые рощи, мрачные создания – все это и впрямь существовало прямо у них под носом. Выходит, не такой уж он и сумасшедший, и, чтобы удостовериться в этом, оставалось только встретить русалок и гигантских улиток. «Нас предупреждали, – сказал себе Петрик. – А мы даже не услышали».
– Надеюсь, – подмигнула Дезра. – Все, что вы здесь видели и слышали, останется в секрете.
– Что я вам, болтун какой-нибудь? – возмутился Петрик.
А Лёля подняла правую руку и с улыбкой провозгласила:
– Слово волшебницы!
Все дружно рассмеялись и вернулись к трапезе. Петрик был только рад наброситься на еду, ведь в Зеркальной бухте рыбные блюда в последнее время были редкостью. Но вдруг полная ложка супа застыла на полпути ко рту мальчика. Петрик изменился в лице, внимательно посмотрел в свою тарелку, потом оглядел чудовищных размеров котел с супом и, наконец, обвел подозрительным взглядом троллей, опустошающих свои миски.
– А давно вы сюда приехали? – спросил он, чуть прищурившись.
Зейб на время прервал трапезу:
– Завтра будет три лунных четверти, как мы тут. Верно? – Он вопросительно посмотрел на своих собратьев. Те согласно закивали.
Петрик обернулся к Лёле. Девочка подняла глаза от тарелки и теперь напряженно что-то обдумывала.
– Это ведь почти три недели, так? – уточнила она.
– Наверное, – пожала плечами Зелайна.
– Так, – голос Петрика прозвучал угрожающе. – И часто вы устраиваете такие пиршества?
