Как позже выяснилось, самым удачным годом для П. И. Шувалова оказался 1757-й. 30 марта последовало утверждение реляции графа о содержании фурштадтских>{13} чинов при всей артиллерии. 1 мая Конференция предоставила очередное ассигнование в 22 669 рублей. Они предназначались на изготовление для армии артиллерийских орудий, именуемых единорогами и «близнятами». Причем изобрел их и соорудил сам Шувалов. И, наконец, 20 октября того же 1757 года деятельный граф удостаивается нового — как бы мы сказали сегодня, целевого — ассигнования. Оно было выдано на литье двенадцатифунтовых единорогов и на снабжение ими гвардии и армии.
Чтобы сформировать новый корпус численностью в 30 000 человек, нужны были огромные средства. Шувалов находит, казалось бы, оригинальный выход. «Для оборудования и содержания корпуса», как пишет он 7 октября 1756 года, он предлагает новый передел медной монеты.
Конференция принимает это предложение и, более того, поручает графу заведовать этим переделом. И вот дальше начинается уже чисто дипломатическая эквилибристика. Конференция заявляет Сенату, что новообразуемый корпус изымается из подчинения… главнокомандующему армией. Тогда в чьем же подчинении он будет находиться? В ведении все той же Конференции.
Итак, в мае 1757 года этот Обсервационный корпус располагается близ российских западных границ, около Риги, Ревеля (Таллина) и Пернау (Пярну), от Смоленска по границе и по Двине в Можайске. Отчасти и в самом Петербурге.
«Стреноженный» фельдмаршал
Поведав о роли Конференции, претензиях Шувалова на руководство армией, мы вкратце обрисовали положение Апраксина. С формальной точки зрения он — Степан Федорович — главнокомандующий. Фактически же… и пехота, и конница, и особенно артиллерия — в полуподчинении.
Подобное положение сказывалось и на хозяйственных делах армии. С одной стороны, устройство магазинов (то есть продовольственных складов) на главной базе (на Западной Двине и в верхнем течении Днепра до впадения реки Сожи) было почти окончено до вступления Апраксина в командование армией. И мало того, меры для устройства магазинов в Лифляндии (Литве) и Эстляндии (Эстонии) были приняты еще в 1755 году.
С другой же… Подсчитав запасы этих магазинов, Конференция признала их недостаточными для обеспечения довольствия самостоятельной армии. И еще задолго до августа 1756 года воспретила вывоз хлеба из Лифляндии и Курляндии за границу морем. Кроме того, Конференция уведомила губернаторов пограничных областей, что в крайнем случае запасы продовольствия будут взяты от населения «натурой».
На это «хлебное место» был назначен отставной генерал-майор Даревский. Именно он теперь был главным подрядчиком для заготовки продовольствия в Литве и Польше в случае похода Русской армии в Пруссию.
Но тут произошло то, о чем никто не задумывался. Конференция своевременно не вложила средства в продовольственные запасы Курляндии и Лифляндии. Этой отечественной промашкой и воспользовались агенты прусского интендантства, которые заблаговременно начали закупать имеющиеся запасы.
К счастью, далеко не все. А потому наши провиантмейстеры все-таки умудрились обеспечить в Эстляндии и Лифляндии «текущее довольствие» для армии Апраксина на зимний период 1756/57 года. Ну, а дальше? Ведь война с пруссаками совсем не походила на однолетнюю.
Фельдмаршал Апраксин, приняв начальство, был связан пресловутой инструкцией Конференции от 5 октября 1756 года, которой предписывалось не рассчитывать на Венский и Дрезденский дворы, в свое время обязавшиеся снабжать наши войска продовольствием. А потому в Польшу были высланы офицеры с немалыми суммами для заготовки продовольствия и фуража уже по пути.
Но деликатность положения фуражиров заключалась в том, что они ни в коем случае не должны были обнаружить, с какой стороны русская армия явится в Пруссию. По сосредоточению же продовольственных запасов прусская разведка легко могла бы определить это. В результате сосредоточение войск у прусской границы совершалось таким образом, чтобы «королю прусскому сугубая (с Двины и Днепра) диверсия сделана была бы, и тем невозможно узнать, на какое прямо место сия туча собирается». Фельдмаршалу Апраксину необходимо было так маневрировать, чтобы для него было «…все равно прямо на Пруссию, или влево через всю Польшу в Силезию маршировать». И, конечно же, Степан Федорович должен был принять меры для обеспечения довольствия войск, в каком бы направлении они ни пересекли границу Пруссии.
