Парадокс в том, что эти общества стояли вне политики, вне материальной деятельности вообще. Устав от гонений, революций, переворотов, люди стремились обрести душевный покой, найти такое место, где можно держать себя свободно, где все равны, а человек человеку брат. По оценке Н. Бердяева, «масонство было первой свободной самоорганизацией общества в России, только оно и не было навязано сверху властью». Это замечание справедливо не только для нашей страны.
Однако, как грустно замечает русская пословица, закон — что дышло, куда повернул — туда и вышло. Законы, которые масоны установили сами для себя, истолковывались ими же в зависимости от исторической ситуации. Взять, например, провозглашенный ими принцип верности своему монарху. Весь вопрос в том, кто этот монарх. В Англии одни признавали таковым нового короля из ганноверской династии, а другие сохранили верность «законной» династии Стюартов. В России одни целовали ручку матушке-Екатерине, тогда как другие готовились к воцарению «законного наследника» цесаревича Павла. В глазах государей, довольно шатко сидевших на троне, теория «масонских заговоров» имела под собой все основания, тем более что в масонские общества в основном входила элита страны — политики, дипломаты, ученые, литераторы…
Родиной масонства считается Англия. В 1717 году там произошел очередной «переворот»: на смену оперативному масонству, руководившему практической деятельностью «вольных каменщиков» — зодчих, строителей, фортификаторов, — пришло спекулятивное, направленное уже не на внешнюю, а на внутреннюю деятельность, на построение «храма человеческой души». Четыре древние ложи объединились, создав Великую ложу Лондона — своего рода клуб, где без опасности для себя могли встречаться люди, придерживающиеся разных взглядов (немалое дело в Англии, находившейся под властью нетерпимого к критике премьер-министра Р. Уолпола). Сохранялись внешние формы и символика «ремесла», но не его цели и задачи: из области практической деятельности они были перенесены в область нравственного самосовершенствования.
Прекрасно понимая, что один в поле не воин, Великая ложа начала плодить «дочек» по всей Европе, стараясь привлечь на свою сторону сильных мира сего, чтобы обеспечить свою безопасность.
Однако этот клуб состоял вовсе не из удалившихся от мира анахоретов, а из людей деятельных и много повидавших, порой амбициозных, преследовавших вполне конкретные личные цели, не всегда согласующиеся с заявленными целями ордена.
Поскольку «вольные каменщики» собственно каменщиками уже и не были, а практическая сфера применения «тайного знания» уступила место умозрительной, разбушевавшееся воображение породило не только новые ритуалы с множеством степеней в самом масонстве, но и различные подражания: XVIII век не испытывал недостатка в обманщиках, шарлатанах и фальсификаторах.
Неудивительно, что власти относились к масонам по-разному. В 1738 году папа римский Климент XII отлучил их от церкви. Шведский король Фредрик I тогда же запретил масонство под страхом смертной казни (правда, этот указ ни разу не был применен). Франциск Лотарингский, ознакомившись с папской буллой, велел огласить ее, но не применять. Наследный принц Пруссии, в том же году посвященный в масонское братство, впоследствии, став королем Фридрихом II, оказывал масонам деятельное покровительство. Его почитатель Петр III, российский император, подарил масонам дом для собраний, а Екатерина II их преследовала, называя масонство «противонелепым обществом». Французский король Людовик XV на словах запретил масонство и даже грозил Бастилией, но на деле не усердствовал в репрессиях. Его внук Людовик XVI считал, что быть масоном недостойно особы королевской крови, однако его братья граф Прованский и граф д’Артуа (будущие короли Людовик XVIII и Карл X) прошли посвящение. Первый президент Соединенных Штатов Джордж Вашингтон тоже был масоном.
В масонские ложи входили Роберт Бёрнс и Джакомо Казанова, Джонатан Свифт и Иоганн Гёте, Йозеф Гайдн и Вольфганг Моцарт, Готхольд Лессинг и Шарль Монтескьё, Жак Монгольфье и Бенджамин Франклин. Вольтер, неоднократно насмехавшийся над масонами, в 84 года, за несколько месяцев до смерти, прошел посвящение в ложе Девяти сестер, где состояли Мирабо и маркиз де Сад. Церемонию проводил Жером Лефран-суа де Лаланд, директор Парижской обсерватории; зал украшали четыре бюста: короля Людовика XVI, герцога Шартрского (великого мастера ложи Великого Востока Франции), Гельвеция (одного из основателей ложи) и Фридриха И.
