Повседневная жизнь Дюма и его героев - страница 25

Дюма говорил, что во время путешествия его одолевает «страсть задавать вопросы». Однако, кроме полученных ответов, он постоянно выписывал книги о посещаемых местах, иногда приходил на места давних сражений со схемами в руках, чтобы лучше представить себе то, что некогда происходило на поле брани. Такое путешествие — несомненно, больше, чем обычная туристическая поездка, и Дюма умел почерпнуть из своих путешествий незаменимый материал не только для «Путевых впечатлений», но и для будущих романов и исторических исследований.

Не все путешествия, пусть даже детально и достоверно описанные, были действительно совершены писателем. Ведь в списке произведений Дюма мы найдем, например, «Впечатления о поездке в Океанию» и «Впечатления о поездке в Бразилию», куда он никогда не ездил. Такие путевые заметки, впрочем, не лишены интереса и зачастую являются результатом сбора исторических и географических данных для нового романа.

Нередко случалось, что издатели просили Дюма сделать стилистическую обработку рукописи какого-нибудь путешественника, интересной по содержанию, но написанной слишком нелитературно. Даже если сам Дюма не бывал в тех краях, о которых повествовала рукопись, он всегда так вдохновлялся работой, что привлекал огромное количество дополнительного материала, расцвечивал текст колоритными историческими подробностями, — короче, полностью преображал изначальное произведение, вдыхая в него жизнь. Естественно, что такая книга выходила уже с двумя фамилиями авторов на обложке: Дюма и того человека, который предоставил свои записи. Издателей это вполне устраивало: фамилия Дюма обеспечивала популярность издания.

В конце 1830-х годов Дюма сделал такую обработку записок художника А. Доза, побывавшего в Египте. Сам Дюма в это время собирал сведения о Наполеоне, в частности, о его египетском походе. Как говорится, на ловца зверь бежит! Писатель основательно обработал рукопись, снабдив ее многими историческими сведениями о походах Людовика Святого и Наполеона, однако сохранил повествование от первого лица — от лица путешествующего художника. Книга имела большой успех и переиздавалась более двадцати пяти раз. Почти через сто лет — в 1932 году — исследователь Ж. М. Карре в первом томе своего большого труда «Французские писатели и путешественники в Египте»[27] ополчился на Дюма с традиционными обвинениями в неточностях и в том, что тот-де объявил себя участником путешествия, которого не совершал.

Тем не менее, внимательно проанализировав текст и выдвинутые Карре обвинения, автор послесловия к русскому изданию М. Б. Пиотровский пришел к совершенно противоположному выводу. Он отметил, что ошибок в описании весьма мало и они естественны для любого путешественника или писателя, не получившего специального образования. Напротив, поражают «большая достоверность исторических эпизодов и событий, неплохое знание египетского быта».[28] Кроме того, М. Б. Пиотровский подчеркивает то, чего не пожелал заметить суровый критик Карре: из записок не следует, что «я» рассказчика подразумевает самого Дюма. Из описания очевидно, что рассказчик — профессиональный художник, то есть Доза, а Дюма — «художественный редактор, литературный обработчик путевых заметок», и «о мистификации и обмане читателя тут не может быть и речи».[29] И вот уже совсем забавная деталь: по мнению М. Б. Пиотровского, зачастую Карре ругает Дюма за то, что скорее всего принадлежит Доза.[30] Вот какую цену приходилось платить писателю за излишнюю яркость и легкость описания…

Иногда Дюма упоминает о каком-либо путешествии в романах для того, чтобы сделать действие книги более правдоподобным, создать впечатление, что герои встречались с ним во время поездок. Например, не существовавшие в жизни герои романа «Полина» встречаются с писателем то во Флелене, то на горячих источниках Пферера, то в Бавено около озера Маджоре. Кроме Дюма, с ними якобы сталкиваются там и другие известные люди, например Лист, художники Жаден и уже упоминавшийся нами Доза. В результате такого косвенного указания на реальность происходящего у читателя создаются твердая уверенность в доскональности описания и ощущение, что события романа происходят не на фоне декораций, а на фоне увиденных автором пейзажей и среди знакомых многим людей.