«Высокие деревья, еще не потерявшие листьев, — на юге они их никогда полностью не теряют, — бросали со своих, уже покрытых багрянцем крон синюю тень на меловую почву. В лучах солнца сияли до самого горизонта ясные, четкие, не знающие оттенков дали с раскиданными там и сям белыми домиками деревень» («Сорок пять». Ч. II, XII).
Да, господа, мы в Беарне.
Не менее точен маршрут д’Артаньяна в Лондон, куда он едет за подвесками королевы Анны: выезд из Парижа через ворота Сен-Дени — завтрак в Шантильи, где из отряда друзей выбывает Портос, — остановка в Бове — засада в миле пути от Бове, где ранен Арамис, — ночевка в Амьене, где в ловушку попадает Атос, — краткая передышка в Сент-Омере — падение лошади д’Артаньяна за сто шагов от ворот Кале — дуэль с де Вардом близ этого города — переезд через Ла-Манш — Дуврский порт — переезд на почтовых лошадях до Лондона («Три мушкетера», XXX). Voila! По таким описаниям можно составлять схемы туристических маршрутов под названием «Вместе с д’Артаньяном за подвесками королевы».
Подробность описания не только служит достоверности. Она под держивает напряжение у читателя: доберутся ли герои до следующего пункта?
А вот как прибыла во Францию дофина эрцгерцогиня Мария-Антуанетта-Йозефа. Она въехала в свое новое отечество через Страсбург, к вечеру прибыла в Нанси. Выехав утром, она сменила лошадей в Понт-а-Мусоне и затем совершила незапланированную остановку в замке Таверне, где колдун Калиостро под именем Жозефа Бальзамо предсказал ей печальное будущее. Дальше кортеж дофины остановился на ночь в Сен-Дизье и направился оттуда в Витри. Однако еще до того, как он достиг этого города, «с боковой дороги, что между Тьеблемоном и Воклером сходится с главным трактом» («Жозеф Бальзамо», XIX), на ту же дорогу выехал экипаж золовки графини Дюбарри Шон, которой нужно было поспеть в Париж до приезда дофины, чтобы сообщить важную весть графине Дюбарри, добивавшейся представления ко двору. В присутствии дофины подобная непристойность стала бы невозможна, и надо было спешить. Однако ни одна карета не имела права обогнать кортеж дофины. Что делать? Карета Дюбарри сворачивает на дорогу из Маролля, «которая минует Витри и выходит к тракту в Ла-Шоссе», следуя вдоль «речушки, впадающей в Марну между Ла-Шоссе и Мютиньи». Уставшая дофина отдыхает в Витри, а Шон уже в Ла-Шоссе. Но там случается казус с лошадьми: есть только те, что приготовлены для дофины. После потасовки лошади появляются, и Шон едет в Шалон. Тем же путем проследует дофина. Предполагалось, что ее кортеж сделает остановку в Нуайоне, однако, идя навстречу просьбам дофина, Людовик XV велел ускорить продвижение и вскоре, миновав Компьен, Мария-Антуанетта явилась к условленному месту встречи с королем и дофином — возле придорожного креста у деревни Маньи («Жозеф Бальзамо», XXXIX).
«Все кареты вмиг опустели. Придворные с той и с другой стороны вылезли из экипажей, и только из двух карет никто не вышел: это были кареты короля и дофины.
Дверца второй отворилась, юная эрцгерцогиня легко спрыгнула на землю и направилась к королевской карете.
Увидев невестку, Людовик XV велел открыть дверцу и, в свою очередь, поспешил выйти.
Дофина ухитрилась с такой точностью рассчитать скорость движения, что в тот самый миг, когда король коснулся ногой земли, она опустилась перед ним на колени.
Король нагнулся, поднял юную принцессу и нежно поцеловал, мгновенно окинув всю ее таким взглядом, что она невольно залилась румянцем.
— Его Высочество дофин! — провозгласил король, представляя Марии-Антуанетте герцога Беррийского, до тех пор державшегося позади нее, так что она его не замечала или, во всяком случае, делала вид, что не замечает.
Дофина присела перед ним в грациозном реверансе, дофин в ответ поклонился и покраснел в свой черед.
После дофина были представлены оба его брата, за ними — три королевские дочери» («Жозеф Бальзамо», XXXIX).
Потом наступила очередь придворных, в том числе и графини Дюбарри, которая успела-таки провернуть дело со своим представлением ко двору и формально имела право участвовать в ритуале встречи дофины. Так завершился долгий путь дофины из Австрии, а мы между делом получили представление о придворном этикете того времени. Затем, заночевав в Компьене, «оба двора, теперь уже перемешавшись, двинулись в Париж, эту разверстую бездну, которой предстояло поглотить их всех» (XXXIX).
