Конечно, мы знаем, что предложил шведскому королю Олафу посадник Константин Добрынин, чтобы конунг забыл обещания тингу, норвежцам и собственной дочери, буквально бросив ее с отрядом воинов в гущу русской смуты. Дочерей у Олафа было две, а Ладога — веками вожделенная всем восточная столица балтийской торговли, начало Великого Волжского пути — только одна!
Ладога была отдана в вено за Ингигерду и управлялась посадником княгини, Рёнгвальдом Ульфссоыом, ярлом западной шведской провинции Вестергетланд. Это не значит, что Ладогу забрали шведы. Ярл был родичем Ингигерды, по имени которой местность была названа Ингерманландией (землями Ингигерды). Мать его была сестрой Эстрид из воинственного племени балтийских славян ободритов (бодричей), жены короля Олафа, матери Ингигерды. Сам ярл женился на Ингибьерг, старшей сестре короля Норвегии Олафа Трюггвасона, и привез ее в Ладогу. Их дети были уже вполне русскими.
Старший сын Ульв в 1032 году, согласно летописи, водил новгородское войско на Дербент, расчищая важнейший для Ладоги Каспийский торговый путь. Вполне вероятно, это была «международная экспедиция» новгородцев Ярослава, ладожан, шведов и балтийских славян его супруги Ингигерды. К сожалению, она потерпела поражение[219]. Младший сын ярла Эйлив был воеводой Ярослава в походах на ляхов (1031–1034) вместе с будущим норвежским королем Харальдом III Суровым, боровшимся за руку княжны Елизаветы Ярославны и завоевавшим ее. Ходил он с князем и на Херсонес в 1044 году. На следующий год, после смерти отца, Эйлив был поставлен Ингигердой посадником Ладоги. После ее кончины новгородцы силой вернули себе Ладогу, но обрусевших варягов не выгнали. По родословным легендам, несколько знатных фамилий Новгорода, позже породнившихся с великими князьями Владимирскими, восходили к сыновьям Рёнгвальда.
Ладога под властью Ингигерды стала в еще большей мере международным портом, чем была ранее. Удачная женитьба позволила Ярославу сохранять добрые отношения со шведами, которыми после смерти отца правил родной брат Ингигерды, Анунд Якоб (1022–1050). Затем королем Швеции стал сводный брат почившей великой княгини Эмунд (1051–1060), сын Олафа от наложницы Эдлы, дочери князя западных славян-вендов. В отличие от Ярослава, понимавшего обязательство христианского брака буквально, конунг Олаф любил Эдлу, а с Эстрид исполнял супружеские обязанности. Или же саги более откровенны, чем летописи. Как бы то ни было, его внебрачная дочь Астрид стала женой короля Норвегии Олафа Святого, того самого, которому не досталась Ингигерда.
С великой княгиней ее норвежский жених Олаф тоже сохранил теплые отношения. По мнению сказителей саг — даже слишком теплые. Когда, разбитый датчанами, он в 1028 году бежал, бросив в Швеции жену Астрид, на Русь, его в Новгороде укрыла и, как говорили злые языки, разделила с ним постель Ингигерда. Не менее злые историки развили эту сплетню до того, что сочли Олафа отцом Всеволода и дедом Владимира Мономаха. Однако такое поведение было не в духе скандинавских и русских жен. Тем более что сам Ярослав уже второй раз принимал Олафа сердечно. Князь и княгиня заставили конунга при возвращении в Норвегию оставить им на воспитание пятилетнего сына Магнуса, от наложницы Альвхильд. Они как в воду глядели: в 1030 году Олаф погиб в сече с норвежской знатью и бондами в битве при Стикластидире. Воспитав Магнуса как сына, Ярослав и Ингигерда помогли ему стать королем Норвегии и Дании, где Магнус I прославился как Благородный и Добрый.
Происхождение жен русских князей имело тем большее значение, что по традиции до пяти лет детей воспитывали именно матери. Лишь затем им были положены воспитатели: мальчикам — славные воины, девочкам — знатные дамы, и тем и другим — монахи для книжной науки. Ярослав говорил на скандинавском наречии, Ингигерда от матери усвоила славянский язык. Дети их, впитав насаждаемое отцом христианское книжное учение, говорили, вслед за просвещенными родителями, на нескольких языках. В семейной жизни они отличались изумительной для тогдашней Европы благопристойностью. Может показаться, что монахи-летописцы скрывали аморальное поведение князей. Но вряд ли это так. В те времена было принято признавать внебрачных детей, а у потомков Ярослава и Ингигерды их не было.
