Лев Диакон добавил тут ромейское поверье, что росы «вплоть до нынешних времен никогда не сдаются врагам даже побежденные; когда нет уже надежды на спасение, они пронзают себе мечами внутренности и таким образом сами себя убивают». Это объясняет, отчего росы, «выслушав речь своего повелителя, с радостью согласились вступить в опасную борьбу за свое спасение и мужественно противостоять могуществу ромеев».
Скилица описал то же самое без риторики: «Когда они собрали совещание, то одни советовали тайно удалиться ночью, другие — вернуться домой, попросив у ромеев мира и залогов верности, ибо нет другого пути к возвращению. Некоторые советовали предпринять и другие меры соответственно обстоятельствам, и все сходились на том, что следует окончить войну. Свендослав же убедил их решиться на еще одну битву с ромеями и либо, отлично сражаясь, победить врагов, либо, будучи побежденными, предпочесть постыдной и позорной жизни славную и блаженную смерть. Ибо как возможно было бы им существовать, найдя спасение в бегстве, если их легко станут презирать соседние народы, которым они прежде внушали страх? Совет Свендослава пришелся им по нраву, и все согласились встретить общими силами крайнюю опасность для их жизни. На рассвете следующего дня варвары поголовно выступили из города».
24 июля 971 года, по Льву Диакону, «к заходу солнца все войско тавроскифов вышло из города; они решили сражаться изо всех сил, построились в мощную фалангу и выставили вперед копья. Император со своей стороны выстроил ромеев и вывел их из укрепления. Вот уже завязалась битва, и скифы с силой напали на ромеев, пронзали их копьями, ранили стрелами коней и валили на землю всадников. Видя, с какой неистовой яростью бросался Сфендослав на ромеев и воодушевлял к бою ряды своих, Анемас (знатный юноша сарацинского рода. — А.Б.), который прославился накануне убиением Икмора, вырвался на коне вперед — делать это вошло у него в обычай, и таким путем он уже поразил множество скифов — опустив поводья, устремился на [предводителя росов] и, ударив его мечом по ключице, поверг вниз головою наземь, но не убил. [Сфендослава] спасли кольчужная рубаха и щит, которыми он вооружился, опасаясь ромейских копий. Анемас же был окружен рядами скифов, конь его пал, сраженный тучей копий; он перебил многих из них, но погиб и сам — муж, которого никто из сверстников не мог превзойти воинскими подвигами.
Гибель Анемаса воодушевила росов, и они с дикими, пронзительными воплями начали теснить ромеев. Те стали поспешно поворачивать назад, уклоняясь от чудовищного натиска скифов. Тогда император, увидевший, что фаланга ромеев отступает, убоялся, чтобы они, устрашенные небывалым нападением скифов, не попали в крайнюю беду. Он созвал приближенных к себе воинов, изо всех сил сжал копье и сам помчался на врагов. Забили тимпаны и заиграли военный призыв трубы; стыдясь того, что сам государь идет в бой, ромеи повернули лошадей и с силой устремились на скифов. Но вдруг разразился ураган вперемежку с дождем: устремившись с неба, он заслонил неприятелей; к тому же поднялась пыль, которая забила им глаза».
В этот момент «перед ромеями появился какой-то всадник на белом коне», не иначе как святой Феодор Стратилат. Под его предводительством разбитые было «ромеи вступили в бой с врагами. Завязалась горячая битва, и скифы не выдержали натиска конной фаланги. Окруженные магистром Вардой, по прозванию Склир, который со множеством [воинов] обошел их с тыла, они обратились в бегство… Сфендослав, израненный стрелами, потерявший много крови, едва не попал в плен; его спасло лишь наступление ночи. Говорят, что в этой битве полегло пятнадцать тысяч пятьсот скифов, подобрали двадцать тысяч щитов и очень много мечей. Среди ромеев убитых было триста пятьдесят, но раненых было немало».
Оставляя в стороне эпическую гигантоманию, нужно констатировать, что решительную битву, в которой против нескольких тысяч пеших русов билось по меньшей мере столько же тяжелых всадников, Святослав проиграл. Победу ромеям принесло ложное отступление императора и обходной маневр Варды Склира, как яснее рассказал Скилица, перенеся начало сражения с вечера на утро (иначе бой получался слишком скоротечным) и по-другому датируя его.
