Как‑то в Веряже вся вода высохла. Пошел пономарь за водой для церкви и увидел, что Михайла пишет на песке: «Чашу спасения приму, имя господне призову. Тут будет источник неисчерпаемый». И как обедню отпели, пономарь сказал об этом игумену. И пошли игумен и Михайла на берег, и посмотрел игумен, что написано на песке. И спросил игумен у Михайлы: «Что, Михайла, написано на песке?» И Михайла говорит: «Чашу спасения приму, имя господне призову. Тут будет источник неисчерпаемый». И сотворили игумен и Михайла молитву. И покопали немного, и истекла вода ключом. И забил источник неисчерпаемый, и течет до нынешнего дня.
По прошествии немалого времени пришел в Троицкий святой монастырь на Клопске князь Константин Дмитриевич, чтобы благословиться на поездку в Москву у игумена Феодосия и у Михайлы. И так говорит князь: «Зовут меня братья». И Михайла сказал ему: «Будешь в Москве у своих братьев. А нынче построй в монастыре, пока ты здесь, каменную церковь святой Троицы, а бог тебе, чадо, устроит за это каменные невидимые палаты на небесах».
И говорит князь Феодосию: «Есть ли у вас для этого мастера? И Феодосий ответил ему: «Есть, княже». И послал игумен Феодосий за мастерами Александром, Иваном и Елисеем. И спросил князь у мастеров: «Можете ли мне в этом году построить церковь каменную?» И отвечали мастера: «Можем, господин, такую же, как церковь святого Николы на Лятке».
И договорился князь с мастерами: дал им в задаток тридцать рублей, а потом им получить сто рублей да по однорядке. А кормиться им, без работников, в монастырской трапезной.
И заложили церковь в день памяти царя Константина. И, когда возвели церковное строение в рост человека, окончился камень. И не было возможности нигде ничего достать — стояла непогода великая две недели. И мастера решили прочь уйти. А князь начал горевать, что церковь не достроена, а ему уже в Москву пора ехать. И Михайла говорит князю: «Князь, не тужи! Бог даст наутро тишину». И утром стало тихо. И послали за камнем в ладьях. И дул попутный ветер, когда и туда ехали и обратно с камнем. А завершили храм святой
Троицы на Дмитриев день.
И князь решил ехать в Москву, а Михайла говорит ему: «Жди подходящего времени — прибудут тебя звать, княже, честные поди. А ты, князь, не забудь свой монастырь и нас, нищих.. А мы, доколе свет стоит, будем за тебя бога молить». И поехал князь в Москву к братии, и приняли его с честью.
А в то время болел владыка Иван три года, и избрали на владычество честного мужа из Спасского Хутынского монастыря Семиона. Возвели его на владычный престол, и три года владычествовал без поставления, а потом поставил его митрополит, и владычествовал еще три года, и после этого свели его со владычества. И возвели на владычный престол, по пророчеству Михайлы и по жребию, Феодосия, мужа честна. И пробыл на владычестве три года, и потом свели его с владычного престола бояре и отослали назад в монастырь. И после этого прожил он еще два года в монастыре при владыке Евфимии: после Феодосия на владычный престол возвели владыкой мужа честного Емельяна, нареченного на владычестве Евфимием.
Разгневался однажды на монастырь посадник Григорий Кириллович. Пришел Григорий в монастырь в Великий день на обедню в церковь святой Троицы. И игумен, отпев обедню, вышел из церкви. А посадник удержал игумена и чернецов на монастырском дворе. И сказал посадник игумену такие слова: «Не пускай ни коней, ни коров на жары — то моя земля. И ни по реке Веряже, ни по болотам, ни около двора моего не ловите рыбы. А начнете ловить, — прикажу я рыболовам вашим руки и ноги переломать».
И Михайла сказал посаднику: «Сам будешь без рук и без ног, и в воде едва не утонешь!»
И послали игумен и Михайла рыболовов на реку и на болота ловить рыбу. И вышел посадник, а рыболовы тянут сети. И он пошел к ним, к реке, да и в реку сам за ними погнался, ударил кого‑то рукою да хотел в другой раз ударить, но промахнулся да упал в воду и едва не утонул. Подоспевшие слуги подняли его да повели, а у него, по пророчеству Михайлы, руки и ноги отнялись.
