— Читай молчком, глазами, а не губами. Ежели кто войдет, избави бог, не показывай. Графу будет известно, отколь переписано, и мне не миновать тогда дополнительных палок.
На измятом листочке Шубин прочел:
«Письмо из Парижа от 22-го генваря 1793 года.
Вчерась по утру в 11 часу злополучному Людовику XVI отрубили голову на площади Революции…
Шествие началось из Темпельского замка с начала 9 часа. Король сидел в карете рядом со своим духовником, моляся от глубины сердца богу, а два капитана легкой национальной конницы сидели насупротив. Карета везена была двумя черными лошадьми, впереди которой шли старшина генерал Сантер и другие чиновники гражданственного начальства. Эскадрон конницы с трубами и пушкари с зажженными фитилями следовали на посредственном от кареты расстоянии. Сию пушку провожали с обеих сторон в три ряда драгуны. Ехали весьма тихо от Темпельского замка к земляным валам, установленным пушками и народными войсками с барабанным боем, военною музыкою и распущенными знаменами; гильотина была поставлена посреди площади прямо против ворот Тюлерийского здания, на месте котором стояла до 10 августа конная статуя деда Людовика…
Топот лошадиной, пронзительный звук труб и беспрестанный барабанный бой заглушали уши. Эшафот весьма был возвышен и виден со всех сторон, домы, окружающие площадь, были наполнены женщинами, которые смотрели из окон. Даже черепицы были сняты с домов, и зрители смотрели с кровлей, я видел с кровли некоего дома, как король вышел из кареты, он взошел на эшафот с героической неустрашимостью, и каждая черта его величественной физиономии изъявляли его невинность, спокойствие и героическую твердость христианина. Волосы у него причесаны были буклями, на нем была белая рубаха, галстух и полукафтанье белое, штаны шелковые черные, башмаки черными лентами завязаны. Простясь со своим духовником, который проливал горчайшие слезы, он дал знать своей рукой, чтобы его выслушали, но только на одну минуту, ибо тысячи голов кричали со зверствием несказанным: „Не надо пустословия! Не надо пустословия!..“
Злополучный монарх, сложив свои руки, воздев их на небо, и с неизреченной тоской, которая видна была в лице его и телодвижениях, он выговорил довольно внятно сии слова, что можно было слышать стоящим подле эшафота: „Тебе, о боже, предаю душу мою, прощаю всех врагов моих“. Потом отрубили ему голову, и кровожадные якобинцы и бесштанные шляпами своими махали и кричали: „Да здравствует нация!“ Музыка играла патриот-скую песню, тело положено потом в черный гроб. Обратное шествие в Темпельский замок происходило весьма спокойно… Мы наслаждаемся ненадежным спокойствием. Кроются новые злодейства; охладевают сердца их развращенные. Однако не можно говорить всего, что думают в сей стране вольности…»
— Письмо краткое, но представляется полностью картина казни, — заметил Шубин, возвращая письмо Аргунову. — Да, тут есть над чем поразмыслить аристократическим особам. Однако ради столь официального сообщения не было тебе, Иван Петрович, нужды подставлять свою спину под палочные удары. Можно и без письма вообразить, как королей казнят. Бог с ними, с королями. Не нам их оплакивать. Народ Франции знает, что ему надо. А я так думаю: если Франция перестроится на старый королевский, аристократический лад, мы пожалеем о республике не только как о защитнице народных чаяний и достигнутых удач, но и как о хранительнице и законодательнице искусств живописи и скульптуры и других художеств, поставленных Конвентом на пользу народу.
— А ты от кого это знаешь? — спросил Аргунов. — И какое может быть искусство в ту пору, когда народ в борьбе проливает кровь и не держатся головы на королевских плечах. До художеств ли тут?
— Революция во Франции уже не первый год. И было бы дивом, если слухи не доходили бы о ней до петербургского света, — пояснил Шубин. — Об этом мало говорят среди черни, но в высоких кругах, начиная с Екатерины и кончая лакеями, разговоров не мало. Лучший живописец Франции Луи Давид на стороне Конвента. За ним перешли на службу народу и другие деятели искусств. Устраиваются выставки, конкурсы произведений, отражающих народный дух в Революции. Создаются в ваянии символы и эмблемы Свободы, Республики, Силы, Закона, Народа, Разума, Истины и матери всего живого — Природы. Вот где и когда интересно работать нашему брату: это ныне — во Франции!..
