— Откуда это вы такие теплые?
— Да в баре по кружке пива пропустили, — ответил Слава, икая. — А сейчас совершаем моцион. Уже две остановки пробежали.
Хомут слегка осоловело ляпнул:
— Ну, как там с кровососами?
— Как раз сегодня ночью собрался идти на кладбище, — ответил Александр. — У них там должен быть сбор. Пойдете со мной? — Он посмотрел на Славу.
— Нет, у нас сегодня деловое свидание. Встречаем американских послов, с серьезным видом ответил Слава.
— Ну что, очко жим-жим? — продолжал напирать Александр.
— Да ты что? Я хоть один могу пойти. На спор? — произнес Слава, шатаясь.
— На спор да навеселе каждый сможет. А ты так рискни, не дрейфь!
— За так не пойду. За спасибо пойду. А ты. Хомут, пойдешь?
— Нет, у меня голова болит, — ответил Хомут, трезвея.
— Слава, я к тебе в одиннадцать часов зайду. Вы как раз догуляете.
— А что так поздно? Мы часов в десять освободимся. У меня будем.
— Раньше идти смысла нет. Весь момент после двенадцати начинается, хоть нервы пощекочем.
— Ладно, заходи. Только смотри, чтобы там ведьмы с чертями плясали, а то обижусь, — бросил он, уходя.
XXVII.
Полная луна, прорываясь сквозь облака, слабо освещала дорогу. Черная гладь озера предостерегающе отражала прибрежные деревья. Тропинка, плавно обогнув озеро, привела в густой орешник. Кроны, обняв друг друга, превратили тропинку в тоннель. Почти в абсолютной темноте они медленно, нащупывая ногой каждый шаг, приближались к кладбищу. Протяжно прокричала какая-то птица. Ей басом отозвался филин. Лес, живя своей жизнью, издавал шорохи и неясные звуки. Александр шел впереди, Слава сзади.
— Саш, если сейчас кто-то появится, мне будет больно об этом вспоминать, — произнес Слава, храбрясь.
— Не бойся, я сам боюсь, — пытаясь разрядить атмосферу, произнес Александр. Совсем рядом прошелестели чьи-то шаги. Александр насторожился.
— Что это? — не выдержал Слава.
— Не знаю. Ты крещеный?
— Нет.
— А ты не боишься, что все это не сказки?
— Живы будем — не помрем. Хватит страху нагонять. Итак мурашки по спине бегают. Иду, и кажется, кто-то за спиной идет. Оглядываться бесполезно. Тебя-то еле вижу. Глупость, конечно, приятного мало. Хорошо хоть острые ощущения за бесплатно.
— Куда путь держите? — раздалось за спиной. Они резко обернулись.
— За такие шутки и по шее мало, — голос Славы немножко сипел.
— А я за вами от самого дома шел, вы и не замечали, — голос Хомута звенел от удовольствия. Они шли уже довольно долго. И страх постепенно исчезал. Луна стала чаще проскальзывать среди деревьев.
— Хомут, расскажи ему, зачем я иду на кладбище, у тебя это лучше получится.
— Ну, Слава, — Хомут слегка замялся, потом продолжил: — Короче, помнишь, тогда на даче, я про упырей рассказывал? Александр считает, что они есть на самом деле. Как лунатики, в которых сначала не верили. В общем, такие же, только кровь сосут. У ниx чего-то не хватает, вот они у других и берут.
— Да-аа, — с сомнением произнес Слава. Дальше шли молча. Тоннель как-то вдруг кончился.
Вокруг серебрились памятники. Кресты, кое-где покосившиеся, тоскливо поскрипывали. Они сразу оказались уже в глубине кладбища. Молодые березки мягко шелестели над могилами. Тени от решеток выписывали на дороге между могил сложные ковры. Могилы без оград и надгробий неприятно темнели. Маленький детский холмик, без памятника, весь заросший травой, спокойно хранил свою трагичную тайну. Они подошли к цветастой металлической ограде, открыли калитку. Около могильного холма, с двумя раскинувшимися крыльями, стоял маленький столик с огибающей его лавкой. Александр уселся за стол спиной к могиле, остальные — напротив него.
— Держите, — Александр вытащил из сумки и протянул каждому осиновый кол, себе взял флакон со святой водой.
-. Это зачем? — спросил Слава, оценивающе рассматривая заостренную палку.
— На всякий случай. Теперь сидите тихо!
В тишине в ушах возникает звон. Луна, появляясь и исчезая, таинственно ожидает чего-то. Начинают слышаться различные мелодии и неясные, едва различимые голоса. Поле закапанных мертвых оживает. Сердце активно желает, чтобы его услышали, настойчиво стучит в висках. Колья в руках непрерывно поворачивают мысли в одну сторону. Слегка поблескивающие глаза наводят неприятные подозрения. Где-то осыпался грунт, тела непроизвольно вздрогнули. В звучащей тишине взлетающая птица громом ударила по голове. Карр-кар-каа-арр!
