Поверьте один раз - страница 13

— Садись, жених дорогой. Я сам таким когда-то был, вроде даже помню. Татьяна только что к соседке на минуту вышла Сейчас придет Так что мы с тобой пару партий в шахматы разыграть успеем, — он улыбнулся. Судя по его веселому настроению, он сам принял для смелости. Александр сел. Пришла Татьяна.

— Ой, Саш, прости! Тебя ждала, ну, думаю, успею. На секунду вышла. Ты тут как тут. — Она принарядилась и выглядела просто превосходно. Из нее лучилась жизненная сила. Но Александру стало как-то не по себе.

— Святослав Николаевич и Антонина Владимировна! Мы с Татьяной решили пожениться, — выдохнул он и посмотрел на Татьяну в поиске поддержки.

— Я думаю, по этому поводу надо открыть шампанское, — Татьяна невинно посмотрела на отца.

— Раз дело решенное, то не грех и выпить. Открывай, зятек, — он протянул бутылку Александру. Тот открыл бутылку. Мощная струя пены, вырвавшись, словно джин на свободу, облила скатерть, понемногу обрызгала всех и зловредно пролилась ему на брюки, образовав пятно прямо на том месте где скрывается мужское достоинство.

— Все нормально, это бывает, — успокаивающе произнес Святослав Николаевич.

— К счастью, — вторила Антонина Владимировна.

— Впредь мне наука. Студентов надо угощать только водкой, — улыбаясь, продолжил отец. Несколько смущаясь, Александр разлил, что осталось, по фужерам.

— Чтобы у вас все было хорошо! — произнесла тост мать. Выпили.

— И когда свадьбу надумали? — спросил отец.

— Мы еще не решили, — вмешалась Татьяна.

В пять тридцать Александр позвонил в дверь Олега. В шесть тридцать судно отправилось в путь. Около восьми они уже взбирались по отвесной прибрежной стене, вдоль живой изгороди, неизвестно каким чудом произрастающей на срезе земной твердыни. Поднявшись, со сбитым дыханием и сильно бьющимися от перегрузки сердцами, они пошли по узкой лесной тропинке, местами заросшей мхом и папоротником. Листва тихо разговаривала с ветром. Птичьи трели успокаивающе ласкали слух. Дыхание выравнивалось. Все стало казаться далеким-далеким. Летнее солнце и прохлада леса завораживающе уносили в меланхолию. Орешник своими распущенными изогнутыми ветвями не давал пройти, и приходилось искать обходные пути, от чего лесная дорожка выписывала невообразимее пируэты. Одетые в шубы из мха пни приглашали отдохнуть.

— Хорошо как, — на лице Хомута разлилась задумчивость. — Иногда думаю бросить все! Поселиться в деревне, пчел разводить!

— Здесь надо родиться. А иначе долго не выдержишь, — серьезно ответил Александр, думая о своем.

Показалась околица. Обойдя забор и перейдя по шаткому деревянному настилу ручеек, гордо именуемый в деревне рекой, вошли в дубраву. Природа, будто шутя, превратила равнину в морскую поверхность во время шторма, с огромными валами в виде пригорков и впадинами оврагов. Дом появился внезапно, как это всегда бывает в лесу. Протяжно скрипнула калитка. Войдя в дом и раскидав нехитрую поклажу, наскоро пообедав банкой тушенки, которую даже не грели, отпив из канистры, еще вчера заботливо приготовленной Хомутом, изрядную порцию пива, отправились на разведку.

— Слушай! Ты что, первого встречного встретишь и скажешь: «Давай, кореш, про упырей вякай?» — произнес Хомут с издевкой.

— Подойдем, поговорим, мол, новые соседи, хотим познакомиться. Ну а дальше по обстановке.

Дойдя до околицы и войдя в калитку, с удивлением обнаружили, что, кроме свиней, гусей и прочей живности, народ отсутствует.

— Где твои бабушки-старушки, которые «ТАКОГО» понарассказывают, саркастически выдохнул Александр.

— Это тебе не город. Здесь в это время все чем-нибудь занимаются, — они лениво обходили деревню.

— Гляди! Бабка воду из колодца набирает.

Подойдя к колодцу. Хомут произнес:

— Здравствуйте! Извините. Мы в дубраве дом купили. Теперь вот ваши новые соседи. У нас проблема возникла, друг у меня сердечник, — он указал на Александра, тот кивнул головой. — А валидол дома забыл, не одолжите пару таблеток? На всякий случай, — добавил он торопливо.

Пожилая женщина в платке и в обычной деревенской одежде, со следами долгой и не всегда легкой трудовой жизни на лице, перестала вставлять коромысло в ведра. И щурясь от яркого солнца, посмотрела на молодых людей.