– Тогда подождем до вечера. Если станет хуже, поедем в больницу.
Та осторожно приложила лед к пострадавшей руке и откинулась назад, облокотившись на стену. Она посмотрела на Уинтер потускневшими от боли глазами.
– Ты уже давно ждала этого момента, так ведь?
– Ты о чем?
– Когда я буду беспомощной, чтобы ты смогла покомандовать.
Уинтер рассмеялась.
– Ну, если бы я действительно хотела покомандовать, то уже давно бы это сделала, – Уинтер убрала прилипшие ко лбу Пирс пряди волос. – И пожелай я увидеть тебя беспомощной, возможно, я смогла бы добиться этого без помощи стола.
Несмотря на пульсирующую боль в руке, сердце у Пирс забилось быстрее в ответ на эти слова. Она понимала, что Уинтер говорила без подтекста, но ее тело все равно отреагировало. Пирс вытянула ноги, пытаясь ослабить внезапное напряжение внизу живота.
– Довольно самоуверенное заявление.
– Ты заметила мою самоуверенность только что?
Пирс усмехнулась и со вздохом прикрыла глаза.
– На самом деле давно уже заметила.
Уинтер захотелось попросить всех, кто был в доме, уйти и оставить их одних. Она хотела отвести Пирс в свою спальню, где пока еще не было кровати, и уложить ее спать. Уинтер хотелось смотреть на нее спящую и охранять ее покой. Ей захотелось поцеловать Пирс и сделать так, чтобы ей стало лучше, а еще ее охватило желание почувствовать что-то самой, но что именно, она до конца не понимала.
Уинтер встала и вдруг обнаружила, что от неожиданных желаний у нее подгибаются ноги.
– Я принесу тебе попить. Ты можешь есть?
Пирс покачала головой.
– Пока нет, но я бы выпила полбутылки аспирина.
– Сейчас принесу.
Все нервно ждали вестей, столпившись у лестницы. Томми выглядел раздавленным.
– Там все плохо? – спросил Кен.
– Пока непонятно, рука сильно опухла.
– О Боже, – застонал Томми, – если я сломал ей руку, старик утопит меня в реке.
– Если у нее сломана рука … – с нажимом сказала Уинтер, не озвучив мысль, что это не старший Рифкин прибьет Томми, а она сама, – она заживет, и все будет в порядке. С Пирс все будет хорошо.
Уинтер пошла прочь, преисполненная решимости сделать для этого все возможное. Она не допустит, чтобы Пирс было больно.
– Не пора ли ее разбудить? – спросила Мина у Уинтер, нежно смотревшей на Пирс.
Уинтер покачала головой.
– Она же руку поранила, а не голову. Нам не нужно проверять ее рефлексы.
– Она спит, как после нокаута.
Хотя книги и другие вещи еще лежали в коробках, разбросанных по всей гостиной, мебель уже стояла на своих местах, и Уинтер уговорила Пирс устроиться в кожаном кресле с подставкой для ног и отдохнуть. Мужчины уничтожили пиццу и быстро разошлись. Кен и Мина кормили детей в своей половине дома. Уинтер устроилась на диване, поджав ноги, и стала читать. Мина зашла спустя четыре часа, солнце уже закатилось, но Пирс даже не пошевельнулась.
– Она слишком много работает, – пробормотала Уинтер, пытаясь вспомнить, когда в последний раз Пирс уходила из больницы раньше полуночи. Как ее отец.
– Между прочим, я уже не сплю, – сказала Пирс. Она широко развела ноги на подставке, поменяла положение тела и открыла глаза. – Так что перестаньте перемывать мне кости.
– Ну так совсем не интересно, – сказала Мина, направляясь к входной двери. – Пойду укладывать детей.
– Я сейчас приду тебе помогать, – предложила Уинтер.
– У меня своя система, ты только помешаешь, лучше присмотри за пациентом.
Засмеявшись, Уинтер обошла коробки и присела на край кофейного столика, стоявшего рядом с креслом.
– Как ты себя чувствуешь?
– Немного как в тумане. Что ты мне дала? – с подозрением спросила Пирс.
– Три таблетки аспирина и десять миллиграммов валиума. Я подумала, что боль уменьшится благодаря расслаблению мышц.
– Господи, – пробормотала Пирс, – ох уж эти хирурги! Только не сердись, я говорю сейчас как пациент.
– Это обычный набор таблеток после травмы, – сказала Уинтер, которая явно не раскаивалась в содеянном. – Ни у кого нет аллергии на валиум. Признайся, тебе же стало легче?
Пирс покрутила головой в разные стороны. Вызывавшая тошноту головная боль прошла. Пирс перевела взгляд на колени, где лежал подтаявший пакет со льдом, завернутый в полотенце, а сверху – ее пострадавшая рука. Пирс осторожно согнула пальцы.
