— Не верил я в это… — адмирал мотнул растрепавшимися волосами, — не мог поверить. Мы же друзьями были… рядом с пиратами сражались, он меня не раз прикрывал. Я ведь его жертвой считал… или героем. Все про анлезийца чуть ли не в голос шепчутся, а он ей браслеты несет.
— А догадаться, что для второго сына небогатого дома это предложение было просто роскошным, ты, конечно, не мог? — едко процедил Ральдис, — не искать вдовушку старше себя вдвое и не жениться на купеческой дочке, а стать королем? И отцом короля?
— Какое еще предложение?! — чуть порозовевший процедуры повелительницы адмирал снова начал белеть.
— Предложение ее дядюшки, — мрачный Ральдис явно решил добить бывшего друга морально, раз не получилось иным способом, — гореть ему в чертогах темных богов, проклятому. Это он предложил женить меня на ней… не бесплатно, конечно. Взял расписку… что выполню несколько тайных поручений.
— И ты согласился…
— А у меня был выбор? Если бы не согласился я, он нашел бы другого… лишь бы не тебя.
— Да чем я так ему поперек горла? — застонал Инвард, и сразу смолк, по-видимому, начиная постигать истину.
— Вот именно, — кивнула печально моряна, — вот именно. Если бы на ней женился ты, вскоре бы вы все выяснили и действовали сообща. А у него не осталось ни одной ниточки, из которой можно было сплести надежную петлю… на королевскую власть. Он уже тогда собрался захватить трон… и никогда не поверю, что не мечтал сам на ней жениться.
— Это было невозможно, — резко качнул головой адмирал, — на такой случай в законе очень строгие ограничения, у него не было ни одного шанса. Все знатные женихи поднялись бы против.
— Теперь я жалею только об одном… — Ральдис с ненавистью уставился на бывшего друга, — что они испортили мне такую красивую интригу. Я ведь не стал бы гасить фитилек… просто развязал тебя, убрал шнуры и сел напротив… чтобы умирая, любоваться на твое мертвое лицо и знать, что отомстил за двадцать лет каторжного существования. И за всю свою загубленную жизнь…
— Моряна… — предупреждающе произнес от окна Стан.
— Вижу, — кротко отозвалась правительница, стремительно метнулось к консорту и дотронулась серебристым пальцем до его лба, — спи.
— Я ничего не поняла, — растерянно призналась Ярослава, — что он имел в виду, когда говорил…
И вдруг Слава обнаружила то, что Стан назвал "штукой" и пристально уставилась на нее, начиная понимать, в опасности был не только адмирал, а и все они. Неизвестно, что именно за гадость нагревалось в медной плошке, закрепленной в хитроумной конструкции над маленькой масляной лампадкой, ясно только, что ничего хорошего её испарения не несли. И он отлично это знал, потому и пытался их выгнать… Славе даже стыдно стало за свой недавний гнев.
Вот только ее старший ничего сказать ей не дал.
— Не нравится мне тут, пойдем, поговорим в другом месте? Адмирал, ты как, сам дойдешь или помочь?
Услышав такое фамильярное обращение, Слава только накрепко сцепила зубы, крепясь изо всех сил, чтоб не сделать сыну ненужное замечание. В этом мире на вы называли только тех, кто был намного выше по положению. А Стан никак не желал считать себя кем-то вроде наемника ли прислуги.
— Сам дойду… спасибо тебе, что пришел. Извини за те слова…
— Я понял, не извиняйся. Ты очень здорово его провел, и отвлек внимание. Ну и Барри с Фанни молодцы, скрутили его просто профессионально. Ма, давай руку… ты что это так трясешься? Все уже о-кей.
Она вовсе не тряслась, это просто откатывала запоздалая тревога о старшем сыне… и о тех, что остались веселиться в королевской столовой… да и о себе самой. Слава судорожно выдохнула и тут же почувствовала прикосновение морянских рук к шее и сразу знакомое холодное отвращение, неприятие чужого вмешательства.
— Я же просила! — рассердившись, отстранилась землянка и с изумлением услышала в ответ тихий смех.
— Злость очень хорошо помогает прогнать другие чувства…
Некоторое время Слава шла молча, а когда адмирал решительно открыл одну из дверей, за которой оказалась залитая солнцем комната, то ли гостиная, то ли кабинет, судя по книжным шкафам, сконфужено пробормотала:
