— Любимой она была мне только до того момента, как я узнал об ее истинном лице. Изворотливая лгунья, готовая ради своей королевской репутации притворяться любящей женой, что может быть противнее!
— Значит, ты ее не любил…
— И это ты мне говоришь? Ты, который бросил ее в положении и помчался развлекаться в объятиях веселых южных красоток и морских дев? Скажи еще, что этого не было, чтоб я посмеялся от души! Ведь мы везде ходили вместе!
— Я получил письмо… нет, я не оправдываюсь, я действительно был дураком, — голос Инварда звучал глухо и устало, — и мне это уже очень хорошо объяснили. Но почему ты не позвал меня тогда? Почему не дал по-дружески в морду, или не вызвал на поединок?! Не захотел объяснить, какой я кретин? За что ты держался столько лет, Ральдис?!
— Я надеялся, что она родит мне ребенка… — так же глухо пробурчал консорт, — ради него я бы ей все простил.
Волна боли, вспыхнувшая в душе адмирала, отозвалась в висках Стана легкой ломотой и парень еще раз напомнил себе о щитах. А потом послал через унса вызов главной моряне и решительно шагнул на ступени.
В комнате, служившей консорту одновременно и гостиной и кабинетом, властвовал полумрак. Почти наглухо задвинутые шторы не впускали сюда ни грана яркости погожего летнего дня, и все, что освещало помещение — это единственная свеча, стоявшая на полке камина.
Адмирал сидел в одном из двух кресел, стоящих у холодного очага, а высокий, чуть сутулый мужчина, покачиваясь с пятки на носок, стоял перед ним.
— Что это за штука? — очень вежливо спросил Стан, и к Славе махом вернулось все прежнее беспокойство.
Чрезмерная вежливость всегда была у Костика признаком особой тревоги. И хотя она ничего не видела, и пока не могла понять, про что он спрашивает, но в том, что Стан усмотрел нечто нехорошее, была совершенно уверена.
— Зачем вы сюда пришли?! — злобно прорычал адмирал, — Я вас с собой не звал!
— Простите, пожалуйста, ваша светлость! — почти ласково извинился Костик, — но поскольку мы союзники, я считаю себя вправе уточнить, за что именно вы готовитесь отдать свою драгоценную жизнь?!
— А с чего ты взял, щенок невоспитанный, что я собираюсь перед кем-то отчитываться? — едкий ответ Инварда разозлил Славу до глубины души, но почему-то никак не подействовал на её сына.
— Скажи, мать моего народа, — задумчиво поинтересовался он, осторожно обходя кресло адмирала со стороны камина, — ты встречала когда-нибудь такие игрушки?!
Ярослава даже головой тряхнула, согнать непонимание, это он о чем? И с каких пор она мать какого-то народа? Чуть толкнув землянку бедром, мимо нее, с уже привычной стремительностью проскользнула моряна, замерла на миг возле маленького одноногого столика. Ярослава успела мельком заметить, что между бокалами и вазами стоит нечто непонятное, и хотела тоже шагнуть поближе, рассмотреть.
И в этот миг русалка рявкнула таким повелительным тоном, что ослушаться никому даже не пришло в голову.
— Глаза закройте!
Слава и закрыла, чисто механически. Правда, уже в следующий миг возмутилась, а с чего это моряна ими командует, как собственными мальками? Или кто они там у нее? И хотела глаза распахнуть, но тут словно кто-то открыл клапан у чайника со свистком. Огромный такой клапан, пар так и прыснул по коже густыми струями, хорошо хоть не горячий, а прохладный. Но Ярослава от неожиданности зажмурилась еще крепче.
— Все, можете открывать, — устало разрешил голос моряны, и женщина неверяще приоткрыла один глаз.
И сразу зажмурила снова, Стан уже отодвинул шторы и распахивал настежь створки окна, впуская в комнату ослепительный после полумрака солнечный свет.
Когда сгоравшая от любопытства землянка решилась потихоньку разжать ресницы во второй раз, высокий мужчина уже не стоял посреди комнаты, а сидел во втором кресле и Барри умело связывал его ноги. Руки были уже связаны.
А бледный, как мороженое с черникой адмирал как-то безразлично наблюдал за ловкими пальцами моряны и открывателя, распутывающими какие-то веревочки на его теле и пытался сдержать бившую его крупную дрожь.
— Вот почему ты не позвал никого из нас? — Мягко выговаривала повелительница, кладя на плечи воина руки, — ведь нетрудно догадаться, что они были заодно?!
