– Черт возьми, по-моему, звучит вполне разумно, – высказался Агронски. – Что скажешь, Майк?
– Ничего пока не скажу, – протянул Микелис. – Пол, я до сих пор так и не понял, зачем тебе было так выжучиваться – тоже мне, рыцарь плаща и кинжала нашелся. Определенные достоинства в твоем предложении есть – но ты же сам признался раньше, что хотел, если выйдет, заручиться нашей поддержкой хитростью. Зачем? Одной силе своих аргументов ты не доверял?
– Нет, – отрезал Кливер. – Мне как-то не доводилось прежде участвовать в комиссии без председателя и с четным числом членов, специально, чтобы голосованием ничего было не решить; и где голос человека, чья голова забита мелочным морализаторством и метафизикой трехтысячелетней давности, имеет тот же вес, что голос ученого.
– Не слишком ли сильно сказано, Пол? – поинтересовался Микелис.
– Да сам знаю, что слишком! Если уж на то пошло, где угодно готов засвидетельствовать: святой отец – чертовски хороший биолог. Я видел его в работе, и лучше биологов просто не бывает – кстати, очень может быть, только что он спас мне жизнь, откуда мы знаем. В этом смысле он такой же ученый, как все мы – ну, насколько биологию можно вообще считать наукой.
– Спасибо за комплимент… – произнес Руис-Санчес. – Пол, учили бы тебя хоть чуть-чуть истории, ты был бы в курсе, что иезуиты одними из первых исследовали Китай, Парагвай и североамериканские пустыни. Может, тогда бы ты не так удивлялся, что я тут делаю.
– Очень может быть. Тем не менее, насколько я понимаю этот парадокс, речь совершенно о другом. Помнится, водили как-то раз меня в нотр-дамские лаборатории – ну, этот их знаменитый проект, «Биосфера», изолированная от микробов. Всяких чудес от физиологии они там извлекли на свет божий просто видимо-невидимо; ни дать ни взять – фокусник с цилиндром. Так я тогда еще все никак не мог понять – как это можно одновременно быть прекрасным ученым и добрым католиком… ну или еще церковником каким. Как это так может быть – наука, что ли, в одном отделении в мозгу хранится, а религия в другом? Так до сих пор и не понимаю.
– Нет никаких отделений, – произнес Руис-Санчес. – Все едино.
– То же самое ты говорил и раньше. Это не ответ; на самом деле это-то меня окончательно и убедило, что запланированное совершенно необходимо. Я не хотел рисковать – вдруг там между этими твоими отделениями еще перезамкнет чего-нибудь. Я совершенно серьезно намеревался устроить все так, чтобы голос святого отца при обсуждении не имел никакого веса. Вот для чего я… как ты там говорил, Майк? – косил под рыцаря плаща и кинжала. Может, смотрелось оно и глупо, не знаю; тяжело все-таки выступать агентом-провокатором без специального образования, мог бы и сам догадаться.
Руис-Санчес попытался представить, какой будет реакция Кливера через несколько минут, когда тот узнает, что мог бы добиться своего, и пальцем не шевельнув. Разумеется, преданный труженик науки, корпящий единственно ради вящей славы человека, не мог морально готовиться ни к чему, кроме поражения; в том-то и заключалась погрешимость человеческая. Но будет ли Кливер после всего в состоянии понять, что испытал Руис-Санчес, когда открылась ему погрешимость Господа? Вряд ли.
– Но я не стыжусь ничего, что делал, – говорил Кливер. – Стыдно только, что не выгорело.
Запись зафиксировала краткий, болезненный пробел.
– Вот, значит, как оно, – проговорил наконец Микелис.
– Да, Майк, именно так. А, вот еще. Что до голосования, то, если кто еще сомневается, я за то, чтоб объявить планету закрытой. Очередь ваша.
– Ну что, Рамон, – сказал Микелис, – выступишь? Твое законное право; я бы даже сказал, личная привилегия. Боюсь, правда, атмосфера в данный момент несколько накалена.
– Нет, Майк. Давай лучше ты.
– Я пока не готов, если большинство не настаивает. Агронски, ты как?
– Пожалуйста, – сказал Агронски. – Как геолог, а также как простой смертный, слабо разбирающийся в тонких материях, я склонен поддержать Кливера. С любой другой точки зрения, кроме кливеровской, Лития не представляет собой абсолютно ничего выдающегося. Нет, планета вполне приличная, тихая, ничем таким особенным не богатая… ну, то есть гштъит – вещь, конечно, потрясающая, но это все-таки скорее роскошь, чем предмет первой необходимости… да и каких-то неприятностей отсюда, по-моему, вряд ли можно ожидать. Поставить тут пересадочную станцию было бы очень даже ничего – но в какой-нибудь соседней системе ничуть не хуже… А вот устроить тут арсенал – ну, в том смысле, как говорил Кливер – почему бы, собственно, и нет? В любом другом отношении это, по-моему, не планета, а тоска зеленая – и не просто зеленая, а очень зеленая. Единственное, что тут еще есть, это титан – но титана сейчас и на Земле вовсе не так мало, как Майку кажется; а всякие самоцветы, камешки там полудрагоценные и прочее, опять же, можно и на Земле добывать, вовсе не обязательно за полсотни световых лет переться. Так что, я сказал бы: или ставим тут пересадочную станцию, и фиг с ним со всем остальным, или делаем, как предложил Кливер.
