— Вы говорите по-гавайски? — Тропа расширилась, и теперь они шли рядом.
— Скорее нет, чем да, — пожал он плечами. — Вы тоже вскоре узнаете несколько местных обиходных словечек. «Пау» — это «конец» или «пустота»; «пупуле» — «сумасшедший»; «кане» — это «мужчина», а «вабине» — «женщина»… Кстати, как долго вы думаете пробыть здесь?
— Когда я взобралась на гору и увидела все это великолепие, — вздохнула она, — то решила остаться навсегда. Пожалуй, я и сейчас этого хочу, хотя Мои меня изрядно напугал.
— Хм-м-м…
Это прозвучало столь неодобрительно, что она невольно остановилась на мгновение и изумленно уставилась на него.
— Что-то не так?
Он ответил не сразу. Его лицо как-то напряглось, губы сжались, а в глазах появилось холодное, почти враждебное выражение.
— Брик, должно быть, уже рассказал вам достаточно для того, чтобы понять, как здесь относятся к вашему присутствию. Я от себя ничего не стану добавлять, особенно если вы действительно решили остаться. Я полагал, что ваш визит будет краток.
— Что ж, если мне здесь не рады… — возмущенно начала она, но он снова широко улыбнулся, и ее гнев мгновенно прошел.
— Я бы этого не сказал… Вернее, не мне это говорить. Я всего лишь скромный служащий. Пусть об этом беспокоится семья.
— Беспокоится? Но о чем? Я не понимаю.
Его улыбка исчезла, в глазах снова блеснул металл.
— Вы не так уж глупы и не можете не знать, почему отец вызвал вас. Но если не знаете, то я просто не в праве ничего объяснять.
Когда они вернулись, навстречу им выбежала Калеа и принялась заботливо осматривать царапины и ссадины Ланы.
— У меня есть немного да-кинда, все быстро пройдет, — наконец заявила она.
— Да-кинда? — озадаченно переспросила девушка.
— Ну да, этого… ну, да-кинда!
— Она наверняка имеет в виду йод или мазь, — расхохотался Курт. — На «пиджине» «да-кинд» может означать все что угодно — любую вещь, название которой вылетело из головы. Ничего, вы скоро привыкните.
Когда Лана спустилась к завтраку, вся семья уже собралась за восьмиугольным столом. Девушка сменила свое рваное платье на яркую «муу-муу», присланную отцом несколько лет назад, однако ее шея и руки были так испещрены следами «да-кинда» Калеи, будто она подхватила какую-то страшную болезнь, что и не преминул со смехом отметить Фил.
Присутствие Мои за столом немного смущало Лану, хотя теперь он и выглядел совершенно безобидно. Между ним и Бриком сидела невысокая смуглая женщина, седеющие волосы которой были уложены в экстравагантную высокую прическу.
— Ты еще не знакома с Туту, — сказал Брик, кладя руку на спинку ее стула. — Она мать Калеи и Нани, а также самая искусная мастерица на Гавайях. Те циновки, что ты видела в холле и в своей комнате, — ее работа.
— Они великолепны! — с искренним восторгом воскликнула Лана, но ответом ей был лишь ледяной враждебный взгляд пожилой женщины.
«В чем дело? — недоумевала девушка. — Неужели и она полагает, что мой приезд несет какую-то угрозу ее внукам?»
— Дядюшку Мои ты уже знаешь, — продолжал Брик, — хотя ваша встреча и произошла, насколько мне известно, не при самых приятных обстоятельствах… Теперь он знает, что там, в пещере, ты оказалась случайно и не желала никому зла. Его не стоит бояться, он не посмеет вредить тебе.
В последней фразе прозвучал металл, явно означавший предупреждение. Мои сидел, молча уставившись в тарелку.
Лана еще не закончила желе из папайи и не допила ледяной ананасовый сок, когда Элси — служанка-филиппинка, сервировавшая вчерашний ужин — подала ей яичницу с беконом и тостами.
— Ты уже покормила Илио? — спросила ее Делия.
— Да, еще пару часов назад. Привести его?
— Да, сделай милость.
Илио оказался элегантно стриженным белым карликовым пуделем. Он пулей влетел в комнату и сразу же вскочил к Делии на колени и лизнул ее в щеку крохотным розовым язычком.
— Вот он, мой маленький! — заворковала Делия. — Познакомься, Илио, это Лана.
Она подняла переднюю лапку песика и помахала ею девушке.
— «Илио» на местном наречии значит «собака», но мой Илио не знает, что он собака, он считает себя канаком — коренным гавайцем. Так ведь, дорогой?
