Город лежит в предгорьях скал, точно гигантская девственно-белая птица на гнезде из огня. Старый город, надвое разделенный рекой, уходит своими корнями в самые дальние закоулки прошлого; как и Драконьи врата в Зарависсе, он отчасти является воспоминанием, физическим местом, обремененным грузом легенд, древним пепелищем, куда с небес сошли боги Гроз, скрытые в утробах бледных драконов.
В полдень, в первый застианский месяц над его сторожевыми башнями поднялись клубы жирного черного дыма, знака смерти, и Корамвис открыл ворота навстречу своему мертвому королю.
Покои Вал-Малы наполнял тусклый и дымный от многочисленных курильниц свет. Треща, мерцали огоньки свечей, ее фрейлины были одеты во все черное. По щекам девушки, проводившей их внутрь, струились нарисованные серебряные слезы.
Вал-Мала заставила их довольно долго прождать ее — Верховного Советника и Орна, принца Элисаара. Когда Орн начал проявлять признаки нетерпения, девушка бросила на него укоризненный взгляд и прошептала:
— Королева скорбит.
Орн насмешливо фыркнул, но в этот миг появилась сама скорбящая, и он проглотил насмешливые слова, вертевшиеся у него на языке.
Вал-Мала. Ее по-висски темная кожа была тщательно набелена, дорфарианскую смоль волос скрывал парик из гиацинтово-синего шелка. На ней было траурное платье, но его скорбный дух никак не отражался ни на ее лице, ни в калинксовых глазах, хотя они были черны, словно озера в безлунную ночь. Она была много младше своего почившего супруга и никогда его не любила. Даже ее беременность все еще была незаметна. Казалось, она искоренила все следы Редона, и ритуальная фраза «королева скорбит» прозвучала как-то непристойно, точно площадное ругательство, нацарапанное на заборе. И все же ее красота ни на йоту не утратила своей знаменитой пронзительности, своего ошеломляющего очарования, несмотря даже на то, что было в ней что-то неуловимое, выдававшее в ней высококлассную шлюху, какой-то легчайший налет вульгарности и порока.
Она взглянула на Орна, потом отвела глаза.
— Где мой повелитель Редон?
— Едет безо всякого присмотра по закоулкам дворца, поскольку вы, мадам, приказали нам явиться к вам, — прорычал Орн.
— Лучше бы, принц Орн, вы более усердно присматривали за ним, пока он был жив. Возможно, тогда сейчас он был бы среди нас.
— Сразу видно, мадам, как сильно вас потрясла эта утрата.
Его насмешка заставила ее вздрогнуть, точно от удара хлыста, и в ярости сжать унизанные кольцами тонкие пальцы.
— О, я действительно потрясена. Потрясена вашей злобой и бестактностью. Я слышала, вы привезли мне подарок.
— Подарок, мадам?
— Так мне сказали. То, что в вашем представлении является подарком. — Она возвысила голос. — Его шлюху! Эту грязную храмовую подстилку! Одну из этих распутных змеепоклонниц, которой он воспользовался, потому что не было рядом меня.
Эм Элисаар ничего не сказал, но его лицо окаменело от гнева.
Она выплюнула ему в лицо:
— И ни слова об этом мнимом младенце, которого она носит. Я не позволю ей остаться в живых! Я мать наследника короля — я, и никто другой.
— Вы и еще множество других, мадам.
Ее таза внезапно расширились и опустели, точно она с ужасом увидела других, менее знатных детей, заявляющих свои права первородства. Она развернулась и, подойдя вплотную к Орну, взглянула прямо ему в лицо.
— Я, — сказала она. — Я одна. Ваш король здесь, Орн эм Элисаар. — Она схватила его за руку и положила его ладонь к себе на талию. Он почувствовал под своими пальцами небольшую еще выпуклость ее живота, острые грани какого-то драгоценного камня, вставленного в пупок, под тяжелыми складками траурного платья. Кровь тяжело запульсировала у него в висках, прихлынула к паху. Вал-Мала услышала его участившееся дыхание и грубо оттолкнула его руку. — Ваш король, которому бы будете присягать на верность, — сказала она, презрительно улыбаясь при виде того, как она и алая звезда возбудили его. — А теперь разрешаю вам удалиться. Полагаю, что Вдовствующая королева может отдать подобный приказ простому принцу Элисаару.
Орн замер, его губы угрюмо сжались. Он поклонился, бесстрастно, точно робот, и зашагал прочь. Огромная дверь из циббового дерева с грохотом захлопнулась за ним.
