Старожилы знают, что санный путь через замерзшую реку лишь тогда становится надежным, когда лед начинает трескаться от мороза.
Зима приносит свою, особую радость, свое очарование. Но суровая зима 41-го года не радовала. Полгода, более полутора сотен дней, на планете Земля идет невиданное за всю ее историю самоуничтожение человечества. Человек построил цивилизацию, при помощи которой создано сверхмощное оружие для повального уничтожения его самого вместе со своим детищем.
Вряд ли далекие потомки, если им суждено быть и добиться вечного для себя мира, в состоянии будут понять эту чудовищность.
Маленький, затерявшийся в мировых просторах Ружин не был исключением в этом диком безумии.
Но жизнь неистребима. Даже на краю пропасти она стремится сохранить свое лицо. И так до последнего своего мгновения. Все то, что ей свойственно, - любовь, труд, радость, надежда, страсть - не может быть перечеркнуто страхом смерти.
31 декабря в гетто, у тети Леи, собрались соседи отмечать Новый год. Какими путями было добыто все то, что украсило стол - самому только Богу известно. Был самогон и закуска - пусть примитивная, но закуска: картошка, соленые огурцы, лук и даже сладкие блюда -- пышный, румяный пирог, испеченный накануне женщинами.
Соседи по столу о чем-то переговаривались, и чувствовалось, что у каждого в душе столько горя, что преодолеть его, хотя бы частично, ради такого дня стоит немалых усилий.
Тетя Лея сидела рядом с дядей Меером. Он стал вспоминать, как в былые времена встречали Новый год, и что еврейский новый год выпадает на осень. Потом пошла речь о том, какие обряды соблюдали в синагоге и дома.
- Потеряли мы, Лея, все свое родное, еврейское, за годы советской власти, - говорил Меер с печалью в голосе, подводя итог прошедшей жизни. Незаметно для себя потеряли. Не сопротивляясь, не протестуя, нередко даже по собственному желанию. Только лишь единицы, которых считали чудаками, не сдавались, соблюдали обычаи, обряды наши, верили в Бога нашего. А остальные смотрели сквозь пальцы на то, как их дети и внуки перестают быть евреями. Даже, наоборот, считали, что это откроет им дорогу в будущее. Роковая ошибка, за которую мы сейчас расплачиваемся.
- Понимаешь, Меер, это как посмотреть, - слабо возражала тетя Лея.
- Как ни посмотреть - это действительно так.
- Есть вещи, которые происходят помимо нашей воли и нам не подвластны, - многие годы до войны тетя Лея была учительницей в Веселовской школе. Вспомни, дорогой Меер, что было нашим уделом при царе, - черта оседлости, ремесло, торговля. А дети наши? Какие у них были перспективы? Их образование - не более местечкового хедера. Был, конечно, какой-то выход. Но ценою отказа от иудаизма. Ты это прекрасно знаешь.
- А чего ты вдруг вспомнила царские времена?
- А то, что с падением царского режима евреи смогли наравне с другими жить где угодно и заниматься чем угодно. А их дети? Тут, наверное, ты спорить со мной не будешь. Все было для них.
- И все-таки грех, великий грех мы допустили. Как и в древние времена, когда забывали Бога нашего, еврейского, мы были наказаны, так и сейчас. В танахе есть такое место, когда во время исхода евреи начали роптать на Бога, предавались разврату, стали преклоняться кумирам и вообще перестали выполнять божьи заветы. Бог решил тогда уничтожить еврейский народ. Но его отговорил Моисей. Вот и сейчас Бог не зря обрушил на нас свой гнев. Поддались мы множеству соблазнов, которые нам незаметно подсовывали, потеряли веру. Что там говорить, дело дошло даже до того, что мы стали стесняться своих имен, имен наших отцов, наших дедов. Подделываем их на украинский, русский или там польский манер. Моя... - Меер поднял полные глубокой тоски глаза в сторону своих дочерей, которые сидели на противоположной стороне стола, - мать их покойная, бывало, говорила, что дело не только в потере родного языка. Неужели, - сокрушалась она, исчезнут, и никто, никогда не будет вспоминать наши праздники пейсах, пурим, ханука, как торжественно и красиво проходили свадьбы? И действительно, сколько радости и гордости это приносило нам! Хотя жили в полунищенских местечках, но у нас было свое лицо, а потом мы его потеряли. А потеряв язык, обычаи, культуру, - этим самым вызываешь к себе осознанное или неосознанное неуважение и даже презрение со стороны других народов. А дальше уже не так сложно палачу раздуть в своих интересах ненависть к нам. Как только мы об этом забываем, так все это и повторяется.