Диванные подушки еще валялись на полу, и, когда Корин вошла, он укладывал на место последнюю.
— Глен разобрал диван в поисках денег.
— Ну и как?
— Извлек сотенную купюру.
— Что, серьезно?
— Понятия не имею, как попала она туда, но, благодаря ей, дети уверовали в планшетку, словно в оракула.
— Меня удивляет, как ты вообще разрешила им взять ее в руки.
— Большая ошибка. — Сев на диван и наклонившись над кофейным столиком, она налила виски в два стакана, принесенные из кухни, и подняла один.
Приняв стакан из ее рук, Чед повернулся к ближайшему креслу.
— Садись здесь, я не кусаюсь.
— Ты уверена, что можешь мне доверять?
Когда она зацепила пальцами и потянула вниз его боковой карман, полы халата стали расходиться. Чед прижал рукой халат и опустился на диван. Качнувшись через край, виски плеснулось из стакана на халат и просочилось на бедро.
— Извини. Я не хотела, чтобы ты облился. Принести салфетку?
— Ничего, высохнет.
Она повернулась к нему и, посмотрев прямо в глаза, сделала небольшой глоток и опустила стакан. Кончик языка медленно заскользил по губам.
— Жаль, что я не знала.
— Не знала чего?
— Что значит, чего? Боже правый, Чед!
— Это бы все испортило.
— Вовсе нет. Это бы ничего не испортило. Кроме тебя, у меня никого не было. Даже еще до того, как Джейка убили. Даже когда я еще не знала о других его женщинах. Для него всегда существовала только его работа, работа и больше ничего. Я овдовела задолго до того, как Джейк вошел в тот магазин. Еще в тот день, как он приколол себе на грудь полицейский значок. А потом ты переехал к нам, и мне уже не было так одиноко. Ты так много значил для меня.
— Как друг, — проронил Чед, пригубив стакан. От виски по телу разлилось тепло. — Если бы ты только знала, что творилось у меня в душе… все время приходилось притворяться.
— Потому что ты любил меня?
— Потому что любил и потому что хотел тебя. И так сильно, что чувствовал себя больным. А после того, как Джейка застрелили, мне стало еще хуже. У меня никак не шло из головы, что ты теперь свободна. Мы проводили так много времени вместе, утешая и поддерживая друг друга. Каждый раз, обнимая тебя, я едва преодолевал соблазн… попытаться что-нибудь сделать. Я возненавидел себя самого. Мне становилось все хуже и хуже. И я ушел.
— О, Чед!
— Рано или поздно…
— Что?
— Я, наверное, попытался бы тебя изнасиловать.
Отпивая виски, она пристально смотрела на него темно-синими, бездонными глазами.
— Может быть, и не стоило себя сдерживать.
— Я не шучу.
— Я тоже.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Это не было бы изнасилованием, Чед. Учитывая то, как я к тебе относилась. Думаю, просто технически невозможно изнасиловать того, кто сам хочет близости.
— Ты хотела меня?
— Во всяком случае, вряд ли попыталась бы тебя остановить. — Губы ее печально искривились. — Ну а теперь жалеешь, что ушел?
— Я всегда сожалел об этом.
— Но не так сильно, как я, это уж точно.
— Я бы так не сказал.
— По крайней мере, ты знал почему ушел. Для меня же это выглядело так. таинственно исчез мой единственный на свете друг. Каждый день я ломала голову над этой загадкой.
— Что ж, теперь ты все знаешь.
— Теперь знаю, черт возьми!
Осушив залпом стакан, Кори отвернулась и стала опускать стакан на стол. Но в самый последний момент стукнула им по столу и резко повернулась к Чеду с ярко горящими глазами:
— Тебя убить мало! Думаешь, я страдала из-за того, что Джейк таскался с теми бабами? Да ты взгляни лишний раз в зеркало! — Голос ее дрогнул, глаза заполнились слезами, которые тут же хлынули по щекам. — Да будь ты проклят! Эгоистичный сукин сын! Как ты мог так поступить с другом, тем более с тем, кого, как ты утверждаешь, любил?
Толкнув его в грудь, она отвернулась и сжалась в комок, обхватив голову руками.
В растерянности Чед поставил стакан на стол и положил руку на содрогавшуюся спину Корин.
— Не прикасайся ко мне! Убирайся отсюда!
— Хорошо.
Чед поспешил из гостиной. Но ее всхлипывания были слышны и в коридоре. Словно острые лезвия, кромсающие грудь. Закрывшись в комнате для гостей, Чед сел на кровать.
Боже мой, что случилось?
Ему казалось, что она все так хорошо принимает. Намного лучше, чем он ожидал. И вдруг, БАХ! Все шиворот-навыворот. Ничего не понятно.
