С этими словами Карен удалилась. Мое возбуждение улеглось. Жена оторвалась от меня, даже не отдышавшись, она встала с постели. Обнаженная, она была сногсшибательно красива, но вид у нее был серьезный, озадаченный.
— Бюстгальтер ищешь? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Я знаю, где он. Ты швырнула его на кофейник, — говорю я.
Смеясь, она идет за бюстгальтером, потом достает из чемодана чистые трусики, надевает их. Я и не думаю подниматься с кровати.
— Ну и чего ты? Идешь? — спрашивает она.
— Нет, — отвечаю я. — Здесь останусь.
— Разве ты не хочешь спуститься на завтрак, поздороваться со всеми?
— He-а. По-моему, будет лучше, если мы позавтракаем с тобой в постели, вдвоем. Это более романтично.
Я специально употребил слово «романтично». Это тактический ход. Разве может она отказаться от чего-то романтичного?
— Чудесная идея, дорогой! — восклицает она. — Да! Пусть Карен и твоя мама катятся к черту! Это первой утро нашей совместной жизни. И я хочу провести его только вдвоем со своим мужем. А они все подождут.
Итак, приняв решение, моя жена не тратит время попусту. Она поднимает трубку телефона и заказывает завтрак в номер. Потом срывает с себя бюстгальтер и трусики. Есть! Я хочу привлечь ее к себе.
— Не спеши, детка, — смеется она. — Думаю, пока мы ждем завтрак, можно опробовать джакузи. Раз уж мы сняли номер для новобрачных, было бы глупо не воспользоваться всеми его удобствами, верно?
Она поворачивается и уходит. Я сижу в постели с вытянутыми руками. Скриплю зубами.
— Слушай, — спрашиваю я, залезая к ней в ванну, — тебя мучит похмелье?
У меня опять начинает раскалываться голова, с удвоенной силой.
— Чуть-чуть, — отвечает она, включая на максимум режим гидромассажа. — Правда, я выпила несколько бокалов воды после того, как ты отключился.
— Да, насчет этого… — начинаю я, но она, слава богу, меняет тему разговора.
— Мне кажется, — говорит она, — вчера вечером я поняла, что значит быть знаменитой.
— Как это? — спрашиваю я, погружаясь в мыльную пену.
— Ну, когда ты в пышном свадебном платье, все знают, как тебя зовут. Даже весь персонал отеля и все твои дальние родственники, которых я ни разу в жизни не видела. Незнакомые люди подходили ко мне, называли по имени, говорили приятные вещи. Наверное, это и есть слава, как ты считаешь?
Пока моя жена разглагольствует о славе, я замечаю, что больше не вижу ее лица за разбухающим ворохом белой пузырчатой массы. Она налила в ванну слишком много пены, которая теперь не умещается и вываливается на пол.
— У барной стойки мне ни разу не приходилось ждать, бармен мгновенно выполнял мой заказ… — Моя жена вдруг с криком подскакивает. — Боже! Мы сейчас все затопим!
И вот моя девочка, которая всего лишь днем раньше была знаменитостью, вылезает из джакузи и набирает в руки охапку пены, которую кладет в раковину. Потом хватает еще охапку, но раковина уже полная, и она кладет пену в унитаз. Пытается смыть ее. Мы оба чуть не задыхаемся от смеха.
Нам доставили два полных ирландских завтрака. После джакузи я чувствую себя гораздо лучше, но все равно пью только чай с тостом. На тумбочке звонит телефон. Это мама.
— Джон! Уже двенадцатый час! Почему ты еще не спустился? Надо попрощаться с тетей.
— Я завтракаю в постели, — объясняю я. — Жена настояла.
— Понятно. Что ж… — говорит мама. Она конечно же возмущена, но понимает, что в данном случае не может давить на меня авторитетом.
— Не волнуйся, — добавляю я, чтобы успокоить ее, — когда я наконец-то появлюсь, ты не увидишь на мне полосатых джинсов.
— Прекрасно! Хотелось бы надеяться. Ладно. В двенадцать мы с отцом выписываемся из гостиницы и идем играть в гольф с Макмаонами на гостиничной площадке. Надеюсь, удастся задействовать все восемнадцать лунок, хотя при такой погоде может и не получиться. Но, по крайней мере, я хоть догадалась захватить наши оранжевые мячи.
— Ладно, мам, — говорю я, — желаю удачи.
Положив трубку, я вдруг почувствовал, что еще не совсем окреп. Отодвинув поднос с завтраком в сторону, я стремглав помчался в туалет. Меня стошнило.
— Бедняжка, — пожалела меня жена. — Держи. — Она подала мне зубную щетку, уже с зубной пастой.