— А-а… — произнес лысый, откусывая печенье.
— А-а… — кивнул седой. Он улыбнулся. — Так ведь избавиться от такой хорошей кровати — не проблема. Вы оставьте ее прямо там, на улице. Кто-нибудь из прохожих непременно заметит вашу кровать, и очень скоро ее заберут. В Траморе полно молодых пар, которые ищут мебель для новых квартир. Попомните мои слова, мэм. Повесьте табличку на эту вашу кровать, предлагая забрать ее бесплатно всякому, кто пожелает, и утром ее уже не будет.
И я сделала табличку, самую обычную — из картона от коробки из-под крупы, с петлей из белой веревки, которой я обычно перевязываю розы. Табличку я повесила на спинке у изголовья:
БОЛЬШЕ НЕ ТРЕБУЕТСЯ.
КОМУ НУЖНО — ЗАБИРАЙТЕ!
Утром кровать стояла на том же месте. И на следующее утро тоже. Правда, меня это ничуть не беспокоило. Во-первых, потому, что я просто была рада, что ее нет в моем доме (кстати, новая кровать оказалась на редкость удобной, с жестким матрасом). Во-вторых, потому что я снова все внимание сосредоточила на своем саде, и в частности на цветочном бордюре. В сентябре я обычно срезаю засохшие или засыхающие черешки многолетников, прихорашиваю растения, стараясь оставить как можно больше листвы. Также мне нужно выкопать летние растения — они идут на компост. Но что особенно приятно, в это время я начинаю подготовку к выставке следующего года. Сажаю луковицы весенних цветов, чтобы они укоренились до наступления зимы.
Как раз этим я и занималась — сажала крокусы и гиацинты, когда услышала за спиной чей-то голос:
— Бог в помощь.
Я повернулась. Это была моя соседка Тесс. Она обращалась ко мне из-за забора, и я видела только верхнюю часть ее лица. Тесс была невысокая женщина; полагаю, она стояла на какой-нибудь коробке.
— Привет, Тесс, как дела? — спросила я и тут же вновь занялась цветами — ее ответ меня не интересовал.
— Замечательно, — сказала она. — А вот ты как?
— Нормально, — ответила я.
— Нормально?
— Да, — повторила я и, неохотно оторвавшись от своего занятия, сердито посмотрела на нее. — У. МЕНЯ. ВСЁ. НОРМАЛЬНО.
— Да… — протянула Тесс, чуть попятившись, так что едва не потеряла равновесие. Твердо встав на ноги, она продолжила: — Как бы то ни было, чудесно, что ты не падаешь духом, но…
— Но что?
— Но я подумала, тебе следует знать, что… он переехал в одну из гостиниц на побережье…
Мой муж, разумеется.
— С той девицей.
Ну конечно. С девицей из «Маккарти иншуранс брокерс».
— Да. Спасибо, Тесс. — Я стала отворачиваться.
— Также, думаю, тебе следует знать, — добавила Тесс, — что ей всего двадцать шесть.
О!..
— Примерно столько же, сколько твоему сыну Тони, да? — уточнила она.
Я опять бросила на нее злобный взгляд. У меня мелькнула мысль, не спросить ли ее, известен ли ей размер бюста любовницы моего мужа, раз уж она так хорошо обо всем осведомлена. Здесь, по крайней мере, я бы наверняка утерла ей нос.
Я промолчала. Повернувшись к ней спиной, опустилась на колени и вновь занялась цветами.
— Да, и вот еще что, — не унималась Тесс. — Думаю, тебе следует знать, что кое-кому из соседей не нравится, что твоя кровать перегораживает тротуар.
После обеда, когда я отдыхала на диване, позвонили в дверь. «Тони!» — подумала я и, чуть не опрокинув журнальный столик, кинулась открывать дверь.
Пришел не Тони. На пороге стоял мужчина из дома № 2, председатель нашей ассоциации собственников жилья.
— Простите, но я по поводу кровати, — сказал он. — Нельзя оставлять ее на тротуаре. Она мешает пешеходам.
— Разве нельзя ее обойти? Ведь это временно. Надеюсь, скоро ее заберут.
— Нет, — ответил сосед из дома № 2. — Здоровый человек обойти, конечно, может. Но как же инвалиды в колясках? Или слепые?
Да, пожалуй. О них я как-то не подумала.
— И еще, — продолжал он, слегка краснея. — Она привлекает антиобщественные элементы.
— Вот как?
— Да. Я собственными глазами видел это вчера около полуночи.
Угу, собственными глазами в бинокль ночного видения.
— Разве парень с девушкой, возвращаясь из паба, смогут просто так пройти мимо кровати, стоящей на улице? И такая парочка вчера запрыгнула на нее. Чтобы полежать. А может, еще для чего!