– Брак – странная штука. То, что хорошо для одних, может не годиться для других. Но одно несомненно – надо работать над тем, чтобы все ладилось. Надо принимать и хорошее, и плохое, лелеять хорошее и благодарить свою счастливую судьбу за плохое, которое могло бы быть гораздо хуже. Кстати, твой отец никогда не посмотрел ни на одну женщину и ему было бы ужасно плохо без меня, как и мне без него.
Клэр осенило. Она поняла, о чем говорит мать. Не о браке, который можно так же легко разрушить, как и создать. И не о том, что легко давать клятвы в любви, не заботясь о том, чтобы их выполнить. А об ответственности и настоящей любви. Все еще размышляя над этим, Клэр налила себе кофе.
– Клэр, дорогая, ты беременна? – мягко осведомилась Джейн Монтроуз.
Клэр уронила турку с кофе и несколько минут тупо смотрела, как дымящаяся коричневая жидкость растекается по полу.
– Откуда… откуда ты знаешь?
– Дорогая, ты – мой единственный ребенок, и я знаю тебя. И раз ты не сказала мне сама, должно быть, тут какая-то проблема.
Неожиданно зазвонил телефон, и Джейн пошла в холл. Но сразу же вернулась.
– Там некто по имени Лаклан Хьюитт хочет поговорить с тобой. Ты будешь с ним беседовать?
– А… да… Лаклан, – произнесла она в трубку секунду спустя. – Извини, но у моего отца был сердечный приступ.
– И ты, конечно же, не подумала сообщить мне об этом? – Его голос был угрюмым. – На самом деле мне очень жаль, и я надеюсь, что он выздоравливает. Но ты вообще понимаешь, что мы все тут на ушах стоим из-за твоего исчезновения? Твой мобильник не отвечает…
– Да-да, я знаю. В спешке я забыла его на столе на кухне. Послушай, отец чуть не умер, но теперь действительно поправляется.
– Черт, я чувствую себя последним негодяем. Как ты?
– Я в порядке, только… Послушай, как ты нашел меня?
– Это было единственное место, о котором мы с Сью подумали в первую очередь. К счастью, в телефонной книге не так уж много Монтроузов.
Клэр закусила губу.
– А что ты собиралась сказать?
Она кашлянула.
– Я останусь здесь недельки на две – до тех пор, пока отец не встанет полностью на ноги. Я уверена, Сью справится со всем без меня. К тому же теперь, когда кризис миновал, я смогу довольно часто общаться с ней по телефону.
Последовала небольшая пауза.
– А что мне делать? Можно я приеду?
– Не думаю, что это будет удачный визит. Отец ничего не знает ни о нас с тобой, ни о ребенке, и сейчас не лучшее время, чтобы ставить его перед фактом.
– Клэр… это единственная причина?
– Нет, я бы хотела немного побыть одна и подумать обо всем.
– О том, как лучше сбежать?
Его голос стал угрожающим.
Она почувствовала прилив раздражения.
– Это не мой метод, – холодно сообщила она.
– Звучит, конечно, очень авторитетно, но я-то знаю, Клэр, что у тебя привычка сбегать от меня время от времени. Давай договоримся так. Я не буду усложнять твои отношения с родителями, если ты обещаешь мне вернуться через неделю. Иначе я приеду за тобой. Кроме того, мы будем постоянно держать связь.
– Это смешно, – жарко выдохнула она.
– Да или нет?
– Но я не твоя пленница!
– Ну, разумеется. Ты просто мать моего ребенка.
– И должна признаться, сейчас очень злая!
Он рассмеялся.
– Решать тебе. Пообещай мне сейчас только одно – заботиться о себе.
В трубке послышались гудки.
– Так, – сказала Джейн Монтроуз, накрывая ладонь дочери своей, когда та села рядом с совершенно отсутствующим видом. – Я думаю, тебе лучше рассказать все как есть про этого Лаклана Хьюитта. У меня такое чувство, будто он станет отцом моего первого внука.
В течение следующих двух недель Клэр и ее мать жили самой обычной жизнью. Джейн заявила, что ее дочь должна принять предложение Лаклана и выйти за него замуж, однако подробно на этом останавливаться не стала, но добавила: что бы ни случилось, она всегда будет рядом с ней, готовая помочь, утешить и защитить в любую минуту.
Они купили огромное количество белой шерсти и всего, что необходимо младенцу.
Хотя с тех пор, как Клэр шила и вязала, прошло очень много времени, тем не менее она почти ничего не забыла. Это было большим утешением для нее, особенно теперь, когда эти навыки наконец пригодились. Похоже, многие из своих умений она просто-напросто унаследовала от матери, хотя до сих пор даже не подозревала об этом. Так что все то время, пока Том Монтроуз был в госпитале, его жена и дочь готовились к появлению на свет его первого внука (или внучки). За это время они лучше узнали друг друга – уже не как мать и ребенок, а как два взрослых, самостоятельных человека, и этот опыт обогатил обеих.
