Шло время, близилась поздняя осень. Все травы были собраны, грядки убраны, сено заготовлено. Стали срываться затяжные осенние дожди. Щедро усыпали мокрую землю мертвые листья.
Мы потихоньку переходили на зимние работы — пряли, вязали, вышивали. Пели песни вечерами в два голоса. Готовили вкусности, на которые из-за летней занятости времени не хватало. Иногда ходили с бабушкой по вызовам, если люди просили о помощи. В один из таких походов она и простыла. Вроде и не первый раз кашляла и сопливила, жар поднимался, а только в этот раз она сильно расстроилась. Сидела над дежой подолгу, смотрела, вздыхала. Гадала, бросала и опять пробовала.
А потом в один из вечеров посадила меня на лавку возле своей постели и заговорила:
— Даринка, пора мне, видно, детка. Не помогает ничего, таю, как свечка. Слабость все сильнее. Видишь — еле ползаю до ведра. Дело не в лечении, ты же понимаешь… Так что будем готовиться. Позови мне поселкового Голову, пусть придет скорей. Я смотрела в воду, перед уходом много дано. Показали, наконец, мне… Милка родила девку, мамка твоя тоже за мужем. Хорошо у них все, только сильно далеко они. Если решишь уходить отсюда, оставь им весть — куда пойдешь. Смогут — найдут. Они богато живут, помогут, если что.
— Бабушка, так может, я к ним сразу и пойду? Что мне деда искать? Да и поможет ли он, может сам уже еле ходит? И нужно ли ему оно?
— Нельзя к ним. Не дойдешь ты, схапает кто-нибудь по дороге. Говорю же — далеко они и бабы там одни не ходят. Но вдруг мамка сама объявится — с месяц посиди на всякий случай и довольно. Как раз санный путь станет. Тогда собирайся и в большой город езжай.
Вот со следующей стражей и езжай, они довезут, не посмеют обидеть. Там, в столице, найдешь травницу — живет возле северных ворот. Зовут Кристя. Моложе меня намного, должна быть жива. Она отведет к деду.
А лучше сходи на посиделки да выбери себе мужа. Есть и у нас хорошие парни. Мне Хадар понравился, как приходил за себя просить. Не лови журавля в небе. Я, казалось, поймала — пара истинная, а оно и не вышло. Главное, чтоб человек хороший был, а уж любить тебя точно будет — славная ты.
— А я? Если я его не люблю?
— Потом полюбишь. Оно и по любви редко когда сложится. Вот и мамка твоя любила и что? И я… Не ищи, не бывает, чтоб все хорошо и сразу. Выбери умом, так чаще складывается. Детки пойдут, полюбишь их, а с ними и отца их тоже. Присмотрись к Хадару, красивый же и добрый парень. Работящий и из хорошей семьи. Вдруг и полюбится?
— Хромой который?
— В детстве телегой ножку придавило, еле спасла я ногу ему. Он и не хромает почти. Видно только, если присмотреться. Зато горя знать за ним не будешь. Обещай, что хоть проводить дашь разок себя до дому, а, дите?
— Пусть проводит. Ты не спеши, бабушка, уходить. Посмотрю на него, поговорим, потом с тобой посоветуюсь. Может, и за мужа отдашь меня сама.
Хотелось плакать, жаль ее было невыносимо. Она же из-за меня и после смерти покоя знать не будет… Сейчас я пообещала бы все на свете, чтобы успокоить ее хоть немного. Страшно остаться одной, но это потом будет, а сейчас жалость к ней ела душу.
Побежала со светляками в поселок, привела Голову. Они долго говорили с бабушкой, отослав меня на двор. Пошла в хлев к корове. Она лежа жевала сено, а я плакала у нее под теплым боком. Почти уснула уже, так растормошил Голова. Потом он ушел, а я поплелась в избу. Бабушка спала, я поцеловала ее в морщинистую щеку и укрыла теплее. Легла рядом, чтоб слышать, если что понадобится. И проспала все…
Она пожалела меня и тут. Не дала смотреть, как будет умирать. Тихо отошла во сне, а я спала и не знала. Проснулась от того, что что-то теплое укутало, как в одеяло из пушистых одуванчиков, пощекотало в груди. Бабушка держала меня за руку, рука была родной и теплой и я уснула опять, только успев заметить, как вода льется потоками по оконному стеклу — опять дождь… холодный, осенний.
А утром проснулась и сразу поняла, что осиротела. Она все так же лежала на бочку, подперев щеку, и улыбалась во сне. Родная ладонь в моей руке уже остыла. Я долго лежала, прижав ее руку к своей груди. Не хотелось ничего делать, куда-то идти, вставать. Голова кружилась, и я сама не поняла, как снова провалилась в сон.
