Дженкинс будто обезумел. Он, что-то бессвязно бормоча, забился в цепях, и десантникам пришлось постараться, чтобы не дать ему вырваться.
С начала сражения и до того момента, как последняя тварь была убита, а люк снова запечатан, прошло не больше минуты, но это нападение подтвердило опасения Маккей. Поток представлял собой невероятно опасный вирус, и было бы глупо полагать, что с ним можно совладать иначе, чем при помощи полного его уничтожения. Мелисса воспользовалась своим статусом заместителя, чтобы срочно выйти на связь с Сильвой. Рассказав о произошедшем, она закончила свою речь словами:
— Со всей уверенностью можно утверждать, сэр, что корабль по-прежнему заражен. Предлагаю приземлиться и, прежде чем взлетать снова, зачистить каждый его квадратный сантиметр.
— Ответ отрицательный, лейтенант, — угрюмо откликнулся Сильва. — У меня есть все основания полагать, что Гало взлетит на воздух, и довольно-таки скоро. Кроме того, мне потребуются живые образцы, так что постарайтесь поймать парочку уродливых выродков.
— Лейтенант права, — бесстрастно произнес Уэлсли. — Риск слишком велик. Настоятельно рекомендую переменить решение.
— Это было мое последнее слово, — прорычал Сильва. — Возвращайтесь к исполнению своих обязанностей, и это приказ.
Маккей разорвала связь. Она всегда полагала, что служба в армии имеет ряд преимуществ, и одним из важнейших было чувство ответственности. И не просто ответственности перед десантными войсками, но перед всем многомиллиардным населением Земли. Теперь же лейтенант оказалась в ситуации, где военная дисциплина, связывавшая воедино все уважаемые ею ценности, начинала противоречить понятию долга, без которого все прочее теряло смысл. Что она должна была делать?
Ответ, как ни странно, подсказал ей Дженкинс, как раз и послуживший причиной столь быстрого прекращения переговоров. Бывший десантник неожиданно дернулся, натягивая цепь. Один из охранников повалился, не успев отреагировать на его движение. А Дженкинс бросился бежать по направлению к оптоволоконному кабелю. Но охраннику не понадобилось даже подниматься, чтобы дернуть на себя цепь и остановить существо. Через пару секунд солдаты уже надежно держали Дженкинса.
Так и не сумев исполнить задуманного, изуродованный рядовой затих в своих оковах и устремил на лейтенанта умоляющий взгляд.
Маккей поняла, что теперь все зависит только от нее, и решение, хотя оно и попахивало безумием, все же было удивительно простым. Настолько простым, что даже чудовищно искалеченный Дженкинс смог понять, в чем заключается его долг.
Медленно, демонстративно неторопливо лейтенант подошла к десантнику, охранявшему трубу, и отправила его отдохнуть. Затем она выдернула чеку из гранаты. Хотя Дженкинс по-прежнему не мог говорить, в шевелении его губ явственно читалось: «Спасибо».
Сильва находился слишком далеко, чтобы почувствовать или услышать взрыв, но последствия его он оценил первым.
— Управление потеряно! — прокричал кто-то.
Палуба затряслась, «Истина и Единение» начал переворачиваться, и Уэлсли произнес свои последние слова:
— Вы хорошо ее воспитали, майор. Вы можете гордиться.
Затем корабль врезался в землю, и вдоль всего его корпуса прогремели взрывы. Крейсер, как и все, кто находился на его борту, прекратил свое существование.
— Ты уверен? — требовательным тоном спросил ’Замамей. Его голос слегка искажался динамиками рации и усилившимися помехами.
Яяп не был уверен ни в чем, кроме того, что поступающие в центр доклады становятся все хуже и хуже. Ковенантов со всех сторон теснили и Поток, и Стражи. Ворчуну показалось, что в его животе неожиданно образовался огромный холодный камень… Яяпа даже начинало подташнивать.
Но в этом он никогда бы не признался, и особенно кому-то вроде ’Замамея, поэтому крошечный солдат постарался сдержать свои эмоции.
— Да, ваше превосходительство. Если сверить полученные отчеты с картами корабля, имеющимися здесь, у человека не остается иного выхода, кроме как воспользоваться люком Е-сто семнадцать, сесть на лифт V-двенадцать шестьдесят девять и подняться на нем к служебному коридору седьмого класса, проходящему вдоль корабля.
