— Вот как. Впрочем, это только на первых порах непривычно, а потом так втянешься, что забываешь, что ты новичок и надо всему учиться.
— Учиться, чему?
— Как чему, походной жизни. Как ставить палатку, как готовить еду, если на улице дождь. Даже как разжечь костер, если дрова все мокрые не все могут. Как использовать подножный корм в качестве добавки к пище и многое что другое. Вот ты, например, знаешь, как развести огонь, если спички отсырели?
— Конечно, надо взять две сухие палочки, упереть их на лист бумаги или сухой лист и тереть их ладонями до тех пор, пока лист не загорится.
Она вдруг прыснула со смеху, решив, что я сказал это на полном серьезе, после чего спросила:
— Это всерьез или в шутку?
— Конечно в шутку, а если честно, то понятия не имею.
Мой откровенный ответ ей видимо понравился, потому что она не стала делать умное лицо и с важным видом учить новичка этой премудрости, а ответила так, чтобы было не обидно и в тоже время понятно:
— Я когда спички намочила, просто уронила их в котелок с водой, то сначала растерялась, но Федор, наш руководитель, сказал, — зажигалку надо всегда иметь про запас, и желательно не одну, поскольку мы живем в двадцатом веке, а не в каменном.
Я улыбнулся и сказал:
— А знаешь, я так и не знаю, как тебя зовут?
— Ира.
— А меня Алексей, впрочем, ты, наверное, и так знаешь?
— Знаю, ты же сам представился.
— А ты Славку давно знаешь?
— Нет с прошлого года, когда в поход ходили. Кстати он как-то упоминал о тебе. Вы ведь с ним кажется филафилисты?
Я рассмеялся и поправил её:
— Филателисты.
— Ну да, марки собираете.
— Точно, правда мне думается, что мое увлечение подходит к концу.
— Почему?
— Да так, наверно перестало быть интересным, а может, время подошло. Увлечения ведь не вечны.
— А вот Слава, всегда так азартно рассказывал о своем увлечении, что как сядет на своего конька, так может часами говорить о всяких тонкостях и особенностях коллекционирования. Да как правильно, и как не правильно, и все такое прочее.
— Это он любит. Не знаю, я уже пять лет увлекаюсь, но сказать, что прямо таки болею этим, это громко сказано. Так хожу в клуб, раз в месяц езжу в магазин покупать по абонементу, иногда могу полистать альбом, чтобы просто отдохнуть и посмотреть, чего не хватает или что нового прибавилось.
— Вот-вот, он точно так же говорил, только при этом гораздо более эмоциональнее, чем ты.
— Я же говорю, что я не такой фанат этого дела. А ты учишься или работаешь?
— И учусь и работаю.
— На вечернем?
— Да на дневной не поступила, пошла работать, а на вечерней прошла. Тяжело, ну да ничего, год осталось. Зато на будущий год мне обещали повышение, как только закончу.
— А ты где работаешь?
— В КБ на Масловке.
— Ты что, правда?
— Да, а что?
— Я тоже там работаю. Прямо напротив обувщиков.
Ира вдруг рассмеялась и сказала:
— А я все думаю, где я тебя могла видеть. Чувствую, что лицо знакомое, а вспомнить не могу. А теперь точно вспомнила. На комсомольском отчетно-перевыборном собрании в этом году, был?
— Ну.
— Мы сидели на последнем ряду, и потом тихо слиняли перед голосованием. Вот там я тебя и видела. Ты сидел возле двери, и как мне показалось, тоже намеревался слинять.
— Выходит, что мы в одном КБ работаем? А как же я тебя там ни разу не видел? Вроде многих девчонок знаю?
— Ну, во-первых, я всего второй год там работаю, а во-вторых, наш отдел сидит на другой территории.
— Там где архив?
— Да, там два отдела, Архивисты и мы, информационщики.
— Так это вы нам присылаете кучу макулатуры рекламного характера и наш шеф вечно недоволен, что как выставка, так от вас тишина начет билетов, зато по поводу рацпредложений, постоянные напоминания.
— Точно. Нас все ругают кому не лень. Наверно поэтому, нас и отправили подальше, а то бы точно нас все съели.
— Есть за что.
— Не скажи. Не все от нас зависит. План по рацпредложениям нам спускают, а мы только его расписываем и согласовываем с отделами, а что касается билетов, то сколько дали, столько мы и раздали. Порой сами не ходим, лишь бы всем досталось. Да и потом, ты знаешь, сколько начальство забирает билетов? Уйму.
— Нет ну надо же, в одном КБ работаем, а встретились в походе, и главное, Славка ни слова мне не сказал.
