Что ж, в любом случае это сработало.
Кара топнула ногой, как ребёнок — она и чувствовала себя обиженным малышом.
— Я сдержала своё слово. Вернулась домой. Извинилась перед отцом. Не прикасалась к наркотикам. Закончила школу.
Джейк стоял всё так же неподвижно, не отрывая глаз от земли.
— Из-за тебя я стала копом. Ты вдохновил меня на то, чтобы помогать другим. — Голос Кары прервался; слова душили её. — Ты спас мне жизнь.
Джейк вскинул голову:
— Что ж, я рад, если так. — Взгляд его смягчился, но тут же заледенел вновь.
— То есть признаёшься, что это всё-таки ты?
Он кивнул.
— Тогда поговори со мной. Куда ты пропал? Почему не позвонил мне, как обещал?
— Я никогда этого не обещал. — Он сделал шаг назад.
— Скажи мне, что происходит, — положив руку ему на предплечье, попросила она.
— Не стоит. — Дёрнувшись, он вырвался.
— С чего ты это взял?
— Поверь мне, Кара. Я знаю.
У неё перехватило дыхание. Он помнит, как её зовут! Эта мелочь будто растопила лёд, которым он пытался окружить себя. Отступать нельзя. Что бы там ни было, она ему обязана. Жизнью обязана.
— У тебя не больше четырёх-пяти долларов. Этого разве что на кофе хватит. Разреши хотя бы угостить тебя завтраком. Ну пожалуйста!
Джейк скривил рот в усмешке:
— Что подумает официантка, если я позволю даме заплатить?
— Ты из какого века, приятель? — рассмеялась Кара, надеясь шуткой разрядить обстановку.
Он не улыбнулся в ответ.
Джейк отхватил большой кусок блина и тыльной стороной ладони утёр потёкший по подбородку сироп. Он поглощал уже вторую порцию в закусочной, где они устроились в кабинке у окна. Кара, сидя напротив, гоняла корочкой хлеба по тарелке свернувшийся желток и рассказывала про свои по-прежнему натянутые отношения с отцом.
Хотя чёрный джемпер и джинсы никак не тянули на женственную одежду, без формы Кара выглядела гораздо нежнее. Лицо обрамляли завитки волос, больше не спрятанных под фуражкой, и Джейк покрепче сжал вилку, чтобы не поддаться искушению протянуть руку и заправить прядь ей за ухо. Обозлённая девчушка, которую он встретил пятнадцать лет тому назад, превратилась в потрясающе красивую женщину.
— Всё так же любишь бабочек, — сказал он, не подумав.
Кара потрогала серёжку, и улыбка озарила её лицо, а заодно и всю комнату.
— Не могу поверить, что ты хранил мой кулон все эти годы. Надо же было так случиться, что сегодня он оказался у тебя с собой!
Джейк набил рот блинчиком с беконом. Он пытался подавить неотвязное чувство, что кулон — совсем не случайность. В прошлый раз неосторожная надежда чуть не убила его.
— Послушай. — Она протянула к нему руку, положив ладонь на стол. — В тот день ты изменил мою жизнь. Я серьёзно. Сейчас, похоже, не везёт тебе. Мне бы хотелось отплатить тебе, помочь.
— Мне не поможешь, золотце, ох, извини, сержант.
Она отстранилась.
— Зачем ты так? Я только что выложила тебе всю историю своей жизни, а ты почти ничего не говоришь. Даже не объяснил, почему спал в парке.
Её глаза умоляли рассказать, поэтому Джейк принялся старательно разглядывать последний кусочек бекона. Он просто придурок, раз согласился на завтрак и сознался, что помнит её. Он полный придурок, потому что обрадовался, когда Кара сказала, что рассталась с последним своим парнем почти год назад. День пройдёт, и он больше никогда её не увидит.
От бессильной злости Джейку хотелось вдарить кулаком по стеклянной стене, но, обернувшись, он заметил встревоженный взгляд Кары, и напряжение чуть спало. Он облокотился на стол.
— Я давно уже не разговаривал по-настоящему.
— Времена сейчас трудные. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть бездомным.
Ему так сильно, до боли, хотелось коснуться её протянутой руки. Вместо этого он отодвинулся.
— Быть бездомным куда лучше, чем жить, как я!
— Расскажи мне, в чём дело. — Она вздохнула, и джемпер натянулся на груди. — Не может быть, чтобы ты давно жил на улице. И клянусь, ты совсем не постарел.
Проклятье. Она не собиралась легко сдаваться. Может быть, отступится, если решит, что он чокнутый? Джейк похлопал себя по животу:
— Спасибо за завтрак. Не ел аж с тысяча восемьсот двадцать четвёртого.
