Элис не отрываясь смотрела на девушку. Ее большие глаза несколько раз моргнули.
– Сегодня к тебе кто-нибудь приходил? – спросила сержант.
Малышка продолжала наблюдать за нею, как будто читала слова по ее губам.
– Ты меня слышишь, Элис? – Люси не ожидала никакой реакции, поэтому вздрогнула от неожиданности, когда ей показалось, что голова девочки совсем немного, почти незаметно, наклонилась.
– Ты что, только что кивнула? – уточнила сержант.
Никакой реакции.
– Элис, ты что, кивнула мне? – повторила мисс Блэк свой вопрос.
Девочка продолжала смотреть на нее, не двигая головой.
– Хочешь, я тебе почитаю? – предложила девушка, взяв с прикроватного столика сборник сказок и не отводя глаз от лица ребенка.
Открыв книгу на следующей сказке, Люси подумала, что кивок ей, скорее всего, почудился.
– Как насчет сказки про Гензеля и Гретель? – предложила она.
Когда Люси проснулась, все ее мышцы так затекли, что нестерпимо ныли. Она, скрючившись, сидела в кресле рядом с Элис, а ноги ее лежали на кровати девочки. Ночью кто-то накрыл девушку одеялом.
Разминая шею, сержант заметила, что маленькая пациентка лежит, повернувшись к ней лицом, и слегка постанывает во сне. Руками она обхватила ноги Люси, а ее щека пригрелась на бедре девушки.
Мисс Блэк попыталась освободить ноги, не разбудив малышку. Для этого она одной рукой придержала голову ребенка, а другой вытащила свою ногу.
Элис приоткрыла сонные глаза и мельком взглянула на девушку. На ее губах появилась едва заметная улыбка, которая тут же исчезла. Девочка опять закрыла глаза и вскоре снова ровно и глубоко задышала во сне.
Сержант собрала свои вещи и направилась в ванную, чтобы умыться. Она заглянула к отцу, а потом позавтракала в служебном буфете. Робби Макманус был уже на месте, когда она поднялась на этаж. Люси взглянула на часы: 8.15 утра.
– Вы не единственная, кто работает сверхурочно, – улыбнулся молодой человек, заметив ее жест.
Блэк улыбнулась ему в ответ.
– Ну что же, эту ночь вы опять провели здесь, правда? – спросил соцработник и, прежде чем Люси успела ответить, продолжил: – У вас что, совсем нет личной жизни? Вы никогда не выходите на обед или в паб?
– Редко, – улыбнулась сержант. – Мне приходится ухаживать за отцом…
– Но на себя тоже надо выкраивать время. Проведите ночь дома – Элис отсюда никуда не денется.
– Постараюсь запомнить ваши советы, – ответила Блэк, чувствуя себя неловко.
– По глазам вижу, что и не подумаете.
– Скажите, а вы не могли бы оказать мне услугу? – решила изменить тему разговора Люси.
– Это личная или профессиональная просьба? – спросил Робби, приподняв брови.
– Я ищу девушку, которая работала в системе социальной помощи в начале девяностых. Ее звали Джанет.
– Джанет. А дальше? – спросил Макманус.
– Я не знаю, – ответила сержант. – Знаю только, что ее звали Джанет. Тогда, в девяносто третьем году, она работала в Дерри и ухаживала за пациентами. В то время ей еще не было двадцати.
– И это всё?
– Боюсь, что да.
– А как это связано с Элис?
– Это… она связана с другим делом, которое я сейчас расследую, – слегка запнулась Люси.
– Так это личный или профессиональный интерес?
– Вы поможете мне?
– Личный или профессиональный?
– Личный, – сдалась наконец сержант.
– Сделаю все, что смогу, хотя многого не обещаю. – Робби поднял руку в шутливом жесте, как будто приносил клятву.
– Большое вам спасибо. Вы меня этим очень обяжете, – серьезно сказала Люси.
Она только успела налить себе чашку кофе и шла в свой кабинет, когда раздался звонок ее мобильного.
– Люси, это Тони Кларк, – послышался в трубке мужской голос.
Девушка пробормотала что-то похожее на приветствие. Она пыталась зажать трубку между плечом и щекой, потому что в одной руке держала чашку кофе, а другой снимала целую кучу разных напоминаний, приклеенных над ее столом.
– Вам надо срочно зайти ко мне в лабораторию, – заявил Тони и, прежде чем его собеседница смогла ответить, повесил трубку.
Когда мисс Блэк пришла в лабораторное здание, там не было никого, кроме Кларка. Сержант была слегка сердита на него за то, что он обратился к ней по имени и так резко оборвал разговор. Но в то же время волнение криминалиста было настолько очевидным, что долго злиться на него она не смогла.
