— Значит, ты начинаешь мне верить?
— Ты действительно другая, — задумчиво согласился Итан, но Клер так и не поняла, одобряет он это или нет.
— Во время путешествия я узнала о себе много нового.
— Например?
Они остановились возле дерева. Итан почти вплотную придвинулся к Клер, и она ощущала его крепкое мускулистое тело.
Обсуждение становилось слишком серьезным, поэтому Клер решила говорить легко и беззаботно:
— Ну, теперь, я могу уснуть практически везде. Иногда мы разбивали палатки или устраивали какое-нибудь совершенно примитивное ложе.
Итан прищурился.
— Извини, но мне трудно представить тебя в спальном мешке. Без шелковых простыней.
Под его внимательным взглядом тело ее напряглось, сердце предательски забилось.
— В-вобще-то я предпочитаю хлопок.
— У тебя хороший вкус.
Итан отступил в сторону и, сняв с плеча рюкзак, достал из него бутылку с водой. Затем открутил крышку и передал бутылку Клер. Она отхлебнула и отдала ему бутылку обратно. Итан тоже сделал большой глоток.
Клер неотрывно смотрела на его губы, и в памяти ее ожили воспоминания, которые были запрятаны глубоко внутри.
— Не испытывай мое терпение, Клер, — сказал Итан.
— Ч-ч-что?
— Я умираю от любопытства — что было дальше?
Ее мысли унеслись так далеко, что она забыла обо всем.
— А на чем я остановилась?
— На палатке, — подсказал он ей, и его сексуальные губы изогнулись в усмешке. — На спальном мешке.
— О, да. — К счастью, ей на ум пришло нечто иное, на этот раз скорее комичное, чем чувственное. Ее плечи мелко затряслись от смеха.
— Это что-то личное — или ты можешь поделиться?
— Я вспомнила, как мы устанавливали палатку в первый раз. — Клер коротко описала ему своих подруг — бочкообразную Беллу и худую, как спичка, Симону. — Никто из нас не был знаком с такими вещами, и мы два часа возились с ней, однако среди ночи она рухнула на нас.
— И что вы сделали?
— Нам оставалось только одно — завернуться в спальные мешки поплотнее и продолжать спать. Мы были такими уставшими, все в синяках и ссадинах, что не могли пошевелиться. — Она погладила шершавую кору дерева. — Спасибо, что ты привел меня сюда, Итан.
— Ведь ты сказала, что хочешь выйти за рамки своей жизни. Кстати, твоя поездка на велосипеде тоже была значимым событием. — Лицо его стало серьезным. — Я горжусь тобой, Клер.
— Спасибо. — Она улыбнулась. — Впервые в жизни я тоже горжусь собой. — Когда молчание стало слишком неловким. Клер решила сменить тему разговора: — Как жаль, что я не взяла фотоаппарат. Эти деревья потрясающие, невероятные… изумительные!
— Прибереги эти эпитеты.
— Почему?
— Ты еще не видела дюны. Пойдем. — И он снова протянул ей руку.
Итак оказался прав: дюны были невообразимо красивыми. Они спускались к морю золотистым ковром, украшенным зеленовато-коричневым орнаментом трав.
— Послушай, — тихо сказала Клер, когда они стояли на вершине холма, глядя на огромное озеро, — давай сойдем вниз, к воде.
— Не думаю, что это хорошая идея. Здесь крутой спуск, — возразил он. — И возвращение назад будет просто пыткой.
— Возможно, ты прав, — кивнула она, но затем озорно улыбнулась: — Вперед!
Клер стремглав помчалась вниз, махнув ему рукой. Песок взметнулся ввысь, и сквозь поднявшуюся песчаную пелену Итан увидел, как Клер споткнулась о корягу и полетела кувырком.
— Клер! — заорал Итан.
Сердце его едва не остановилось. Он ринулся вслед за ней, проклиная свою заносчивость и едва держась на ногах. Запутавшись в жесткой траве, он потерял равновесие, перевернулся через голову и распростерся на песке. И вдруг услышал ее тихий грудной смех.
— Ну и бросок! — воскликнула она.
— Надеюсь, с тобой все в порядке, — пробормотал Итан, затрудняясь определить, что он больше всего ушиб — голову, плечи или копчик.
— Все хорошо, за исключением того, что я чувствую себя идиоткой. — Она снова рассмеялась и встала, отряхивая с себя песок.
— Да уж, это было глупо, — с упреком произнес он.
— Но я не нарочно упала. — На лице ее сияла улыбка, щеки порозовели, в глазах искрилось озорство.
Итан отвел от нее взгляд и пробурчал:
— Ты отобрала у меня десять лет жизни.
— Я думаю, все дело в твоем собственном падении. Но все-таки спасибо за то, что ты бросился меня спасать.
