- Я и здесь ее вижу,- перебил сэр Джон. Внезапно воцарилось молчание. Сэр Джон неотрывно смотрел на стоявшее рядом кресло. Медленно встал и пошел к нему, загородив свет сгорбленными плечами. Так была обнаружена брошенная в то кресло игрушечная виселица. Он поставил ее на стол между чайными чашками, и все хранили молчание. Вещица казалась бесхитростно настоящей, требуя, чтобы приговоренная кукла поднялась по ступеням на эшафот.
Банколен причмокнул, кивнул, с возобновившимся интересом глядя на вещицу, заметив:
- До сих пор не замечал у англичан экстравагантной привычки разбрасывать в клубных гостиных игрушечные виселицы. Безусловно, достойно внимания.
- Что за глупые шутки,- резко оборвал его сэр Джон и умолк, глядя на Банколена. Детектив сидел молча, задумчиво проходясь пальцами по ступенькам эшафота. Дернул сбоку проволочку, люк открылся.
Сэр Джон приподнялся, звонком вызвал официанта и снова задумчиво погрузился в кресло.
- Виктор,- обратился он к явившемуся служителю,- чья это вещица?
- В чем дело, сэр?
- Ни в чем. Кто оставил чертову игрушку в том кресле?
Виктор умирал на глазах, съеживаясь в оловянного солдатика, вполне способного прошагать по крошечным ступенькам.
- Прошу прощения, сэр! Я...
- Не волнуйтесь. Рассказывайте.
- Э-э-э... секундочку,- вмешался Банколен, сморщив лоб.- Я буду спрашивать, Виктор, если сэр Джон не возражает.
Он снова внимательно посмотрел на макет. Виктор разинул рот, вытаращил глаза.
- О... да, сэр. Спасибо. Пожалуй, я знаю, чья это вещица.
- Да?
- Точно, сэр. По-моему, она принадлежит тому самому египтянину, сэр... господину аль-Мульку.
- Господину аль-Мульку,- задумчиво повторил детектив.- Что имеется в виду: он их коллекционирует, или сам изготавливает, или...
- Точно не могу знать, сэр. Только помню, господин аль-Мульк получил сегодня посылку...
Он умолк, и сэр Джон, с любопытством глядя на него, сказал:
- Продолжайте, дружище.
- Сэр, я здесь пепельницы при нем вытряхивал, видел, как он распечатал коробку подходящего для игрушки размера, слышал, как шуршала бумага. Заметил, что вид у него очень странный, испуганный, сэр. Он ее распечатал, застыл на секунду... Надеюсь, я не сказал ничего лишнего, сэр?
Виктор огляделся, как бы набрался сил при виде сэра Джона, и его черный трепещущий силуэт обрел четкие очертания.
- Он сказал: "Виктор, возьмите вот эту коробку с игрушкой и бросьте в огонь". И выглядел просто ужасно, сэр. Я подумал, что он болен. Потом вроде бы что-то вспомнил, вытащил игрушку - кажется, эту самую, хотя я ее и не видел,- и бросил в кресло. Швырнул коробку с бумагой в камин и очень быстро вышел. Больше мне ничего не известно, сэр.
- Почему вы ее не сожгли?- спросил Банколен.
- Я собирался, сэр. Только надо было вытряхнуть пепельницы, а потом, виноват, я замешкался...
- Да. Вы, случайно, не знаете, он потом возвращался сюда?
- Точно могу сказать: нет, сэр. Я видел, как он ушел, и только недавно вернулся. Швейцар может подтвердить...
- Все, Виктор, спасибо.
После ухода служителя сэр Джон спросил:
- С какой целью вы его расспрашивали? В конце концов, знаете, это нас не касается.
Банколен не ответил. Сидел неподвижно, поставив локоть на стол, уткнув подбородок в кулак, пристально глядя на дьявольскую игрушку. В камине громко треснуло полено. Сквозь лондонский шум мы услышали, как часы Биг-Бена медленно, гулко пробили шесть.
Глава 2
ПОГОНЯ ЗА ТРУПОМ
Клуб "Бримстон" - самое любопытное и, безусловно, самое сомнительное заведение во всем Вест-Энде. Учитывая прежнюю репутацию степенного четырехэтажного здания из серовато-коричневого гранита на восточном углу Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс-стрит, вид у него был теперь довольно жалкий, как у молоденькой девушки, желающей выглядеть соблазнительной в купальном костюме по моде 1890 года. Впрочем, оно все так же презрительно - только глуше, смиренней - покашливало, прочищая горло; вызывало в памяти образ цилиндров, источало сильный запах языков адского пламени.
"Бримстон", выскочку среди старых, давно окаменевших клубов, основал сэр Джордж Фолконер в 1789 году. Во времена Регентства здесь шли азартные игры, кипело чертовски жаркое веселье. С 1830-х годов клуб пользовался симпатичной сомнительной репутацией. Шагая по мягким коврам в галереях с высоко развешанными портретами, трудно было представить, что накрахмаленные джентльмены с пухлыми лицами и затейливыми усами слыли в свое время гуляками и дебоширами. Их клетчатые штаны мелькали в устричных барах на Лестер-сквер; им удавалось простреливать коленную чашечку с дальнего расстояния, отстаивая свою честь на пустячной дуэли; они с полной беспечностью спускали состояние своих жен за карточными столами под абажурами. Занимали номера, обитые красным бархатом, полные золоченых зеркал, широченных юбок, слабого аромата конюшен. Очаровательно хрупкие дамы имели обыкновение падать в обморок, когда дверь закрывалась на ключ (что существенно облегчало дело), приходя в себя слишком поздно для убедительного сопротивления.
