- Но ведь вы,- вставил я,- занимались самыми страшными криминальными преступлениями...
- Как многие другие,- перебил он, зевая.- И все время бесконечно скучал. Отсюда "Убийства в Шепчущем доме". Единственный литературный жанр, который я могу спокойно читать. Военные рассказы, которые мне всегда нравились, теперь описывают любовь немцев к французам, а французов к немцам да малую кучку злых богачей, которая всем запрещает плясать вокруг майского шеста на ничейной земле. Рассказы о плотской страсти и любви, тоже меня восхищавшие, мрачно и серьезно доказывают, что мужчина и женщина могут заниматься чем угодно, лишь бы это не доставляло им радости. А наши "жизненные", "серьезные", "значительные" книги... Боже! Их авторы изо всех сил стараются, чтобы они напоминали дурной перевод с иностранного языка...
Он весело взглянул на меня.
- Я рыцарь, Джефф,- продолжал Банколен,- и не хочу видеть даму, которую соблазнили односложным словом. Это несправедливо по отношению к ее целомудрию... Но здесь, в Шепчущем доме, меня не обманут. Прекрасный кошмар не ограничен никаким скучным правдоподобием, ни одним обескураживающе реальным фактом. Детектив никогда не ошибается, что мне и нужно. Никогда не пойму, зачем писатели изображают их людьми, терпеливыми тружениками, способными заблуждаться, но преодолевающими препятствия исключительно благодаря усердию,- ха! Причина конечно же в том, что им не хватает ума для создания поистине умного персонажа, поэтому они стараются подсунуть нам подделку...
- Долго вы еще будете читать лекцию?- вставил я.
- ...короче говоря, в жизни не найти волнующей драмы, нелегкой разгадки коварного замысла, того, что я нахожу в этой книге. Отвечая на ваш последний вопрос, скажу: лучше идите ложитесь в постель. Я хочу дочитать свою сказку.
- Но реальное дело?..
- Дорогой Джефф, ничего нет особо загадочного в реальном деле. Если мясник, булочник или фонарщик совершит преступление, все уверены, что я его поймаю, только не просите, пожалуйста, чтобы я им заинтересовался. Ибо я считаю "людей" страшно скучными. В любую минуту, как только вам будет угодно, можете услышать разгадку реального дела... А пока, признаюсь, меня занимает личность, совершившая убийства в Шепчущем доме...
Я оставил его склонившимся над книгой со сдвинутыми бровями, когда стрелка часов подбиралась к пяти.
Глава 8
СИНИЕ ПЕЧАТИ
Дз-з-з-з-з-з! Нескончаемый звон в сонном тумане.
- Телефон, сэр,- произнес голос Томаса. Я сел в постели в тумане и потянулся к трубке. В комнате стоял убийственный холод! Снова туман или дождь? От чашки чая у моей постели шел пар.
- Алло!- сказал я в трубку.
- Джефф?- спросил голос Шэрон, и я сразу проснулся.- Джефф, она утром ушла. -Да?
- Джефф, ты все знал вчера вечером! Я видела газеты.
- Да?
- Я сегодня уезжаю.
- Нет, не уезжаешь. Я объявлю тебя соучастницей, укрывательницей или еще кем-нибудь... Закрой окно, эскимос,- велел я Томасу. Мы с Шэрон договорились днем выпить чаю, и я пообещал подробно рассказать ей о деле. Томас сообщил, что джентльмены из полиции ждут меня внизу за завтраком. Одеваясь, я припоминал события прошедшей ночи. По крайней мере, мы получили частичное объяснение появления Джека Кетча и приключения Доллингса с таинственной дамой из ночного клуба. Вот так! Банколен и сэр Джон завтракали в пустой столовой, где было темно, только на их столике горела лампа. Инспектор Толбот только что вошел, попросил чашку кофе. После завтрака мы закурили, почувствовали себя уютней. Я изложил свою историю от начала до конца. Толбот не комментировал, но таращил глаза, щелкал зубами, деловито чиркал карандашом в блокноте. В заключение сэр Джон нахмурился, выбивая трубку о край тарелки.
- Вы неплохо позабавились?..- бросил он.
- Если бы вы побеседовали с той женщиной десять минут,- заметил я,слово "забава" исчезло бы из вашего словаря. Она на удивление несимпатична.
- Джефф верит только в викторианскую женщину,- пояснил Банколен.- Тем не менее Колетт иногда раздражает.
- Кроме того,- продолжал я,- она практически призналась, что помогла отправить за решетку несчастного Кина... Кажется, это действительно была дуэль.
