Матвей действовал молниеносно: переместился к угадывавшейся на другой стороне дороги тени, выбил арбалет, попытался провести пару ударов… Понял, что промахнулся, и разорвал дистанцию, переместившись на центр дороги.
Теперь ему самому пришлось увернуться и блокировать удары противника – тот оказался под стать Силаеву, к тому же вместе с кулаками использовал и магию.
Блокировка, щит, перекат в сторону ближе к телеге, заклинание из разряда простых, но мощных и посыл Василию с требованием о подзарядке.
По силе магической атаки Матвей сразу понял, что волшебник ему попался незаурядный, с таким без сторонней помощи не справиться. Пришлось изымать у хвостатого помощника одну из виртуальных жизней, заметно увеличив свою мощность. Это сразу позволило отслеживать перемещения врага магическим зрением. Силаев нанес толчковым заклятием упреждающий удар в точку, куда тот в очередной раз переместился. Мужчину отбросило шагов на пять и сильно приложило о ствол дерева.
– Не лез бы ты в это дело, смотритель, – произнес противник и… исчез.
Силаев просканировал местность поисковым заклинанием, но в радиусе сотни шагов никого не обнаружил.
«Не могли местные освоить магию перемещения, – размышлял Матвей. – И о смотрителях они ничего не знают. С кем же тогда я сейчас дрался? Что тут вообще происходит?»
Волшебные миры подразделялись на три уровня: низкий, средний и высокий. Внутри уровня существовали категории. Чары мгновенных перемещений были характерны для развитых реальностей среднего уровня, а о смотрителях могли знать лишь избранные.
Матвей потратил на раздумья всего пару секунд и поспешил к Бругону. Тот так и стоял пришпиленный к борту телеги.
– Кто это был?
Раненого лихорадило, он с большим трудом прошептал:
– Жрец…
И тут Силаев заметил, что Бругон словно разбухает.
Мысленный посыл Василию и…
Он не успел всего на долю мгновения – взрывной волной Матвея отбросило от дороги. И только в полете сработало заклинание перемещения.
– Ты кто? Где Риас? Откуда у тебя этот зверь?
Маргарита по-прежнему сидела в кресле, но вот помещение явно сменили, да и активное мельтешение людей вокруг говорило о том, что девушка уже не в храме Гирона.
– Меня зовут Марго, зверь – мой фамильяр, я – его хозяйка. А теперь мои вопросы. Где я оказалась? Что здесь происходит? И как к вам обращаться?
Человек, склонившийся над ней, выглядел лет на сорок. Темно-русые волосы, высокий лоб, почти прямые брови над светло-карими глазами, в которых читалась тревога. Удивила девушку короткая седая бородка незнакомца, ведь в прическе она не заметила и намека на седину.
– Меня можешь звать Диганом, что здесь творится, объяснять долго. Одно могу сказать: явилась ты сюда очень не вовремя. Нас атакуют, и шансов выжить немного.
Последние слова буквально оглушили – Кортина только избежала гибели и вдруг – снова-здорово? Разум просто отказывался верить в такое невезение.
Девушка рассеянно осмотрелась. Ее кресло находилось в самом центре просторной круглой комнаты с куполообразным потолком. Окон Рита не увидела, свет исходил от потолка. Смысл всего сказанного наконец-то пробился к сознанию:
– Наконец-то я вас нашла, – облегченно вздохнула Маргарита, она получила возможность выполнить свое обещание. – Риас перед смертью просила передать, что ваши подозрения полностью подтвердились.
– Риас погибла? – вздрогнул мужчина. Он до хруста сжал кулаки. – Кто ее… Впрочем, сейчас это не важно… – Хотя по лицу говорившего было понятно, он готов разорвать на части убийцу. – Очень жаль. Чудесный был человек и отличный агент…
Видно было, что собеседник потрясен. Чуть опомнившись, он продолжил:
– Да, подозрения… теперь я и сам убедился. Нападение лорхов – тому подтверждение.
– Лорхов? – переспросила Кортина. Ее брови взлетели вверх, причем не только от незнакомого слова. До нее дошло, что она разговаривает еще на одном неизвестном ранее языке.
– Риас тебе ничего не сказала? – спросил Диган.
– У нас была всего пара минут, – ответила девушка.
Она пыталась понять, что происходит вокруг. Все люди к чему-то готовились, причем каждый по-своему.
Раздался мощный хлопок, пол под ногами вздрогнул. Маркиз тут же спрыгнул на пол, встряски он не любил, а потому спустился туда, откуда упасть было сложно.
