В белый свет — как в копеечку!
Второй залп оказался удачней — судя по громким угрожающим воплям собравшихся на абордаж пиратов — на этот раз ядра вполне достигли цели.
Вооруженные матросы капитана Штюрмера давно уже заняли свои места у бортов «Благословенной Марты». Враги приближались. Их паруса и флаги были — по традиции — украшены самыми немыслимыми гербами, большей частью — крестами, а также лилиями, единорогами, леопардами и еще многими другими непонятными животными с зубастыми пастями и вздыбленными, как в период течки, хвостами.
Пиратские когги обходили «Благословенную Марту» с бортов, прижимаясь все ближе. Напрасно стреляли бомбарды: нет, хотя они и могли вызвать панику на атакующем корабле, или, в лучшем случае, повалить мачту, но проделать в борту судна достаточную для потопления дырку — кишка тонка, вернее — калибр маловат, что поделать.
Пушки пиратов тоже не молчали, стлался над самой водой черный пороховой дым, стоял такой грохот, словно рядом забивали сваи. Установленные с бортов кулеврины и бомбарды опасно сближавшихся с «Мартой» пиратов выплюнули огонь. Выпущенные ядра порвали кое-где такелаж — паруса давно уже были предусмотрительно опущены — несколько штук попало в корпус.
Черт с ними — не такой корабль добрый ганзейский когг, чтобы пойти ко дну от подобных пустяковин!
— Почему они не стреляют по палубе? — поигрывая тяжелой секирой, хмуро пробурчал себе под нос капитан Штюрмер. — И совсем не мечут стрел, не считая тех, что попали в «сорочье гнездо». Странно все это… странно.
Размышлять о словах капитана было некогда. С пиратских коггов одновременно метнули абордажные крючья. С двух сторон сдавили, сволочи. Полетели в нападавших камни и стрелы, те скалили зубы, терпели, но в ответ почему-то не стреляли.
Хэк!!!
Скалой выросли за бортом высокие надстройки пирата. Рвали снасти стальные абордажные крючья. Жутко заверещав, пираты бросились в бой. Их было человек сорок — ровно в два раза больше, чем вся команда Штюрмера — вооружены секирами, копьями и короткими широкими мечами… кирасы, кольчуги, шлемы…
Хэк!!!
С жутким скрежетом столкнулось железо. Меч на меч, удар на удар. Хриплые стоны и ругань. Кто-то полетел за борт — там его давно уже поджидали шакалы — мелкие кораблишки. Подбирали своих, принимали на копья врагов.
Олег Иваныч, вооруженный узким мечом — жаль, затерялась в лесах под Псковом шпага, — действовал плечом к плечу с капитаном. А уж тот орудовал секирой с полным знанием дела — летели по сторонам кровавые отшметки, на палубе перед Штюрмером росла гора трупов. Что и сказать — наверняка бил, куда и делась обычная его неторопливость. Удар — расколотый вместе со шлемом череп, удар — перебитые плечи, отрубленные руки. Его уже стали побаиваться, подтаскивали поближе кулеврину… Ага, прицелитесь, как же! Будет кэп стоять, вас, дураков, дожидаться. Рявкнув, кулеврина выплюнула ядро, со свистом пронесшееся мимо Олегова уха. Позади послышался короткий стон — хватаясь за живот, упал на палубу один из матросов. Не помогла и кольчуга. Словно рыба, он ловил воздух губами, пытаясь что-то сказать, пока кто-то милосердный не нанес умирающему смертельный удар в шею.
— Иваныч, сзади!
Олег вовремя обернулся — позади, с занесенной над головой устрашающих размеров секирой, уже подбирался к нему высоченный детина в блестящем, заляпанном кровью, панцире, с голыми, по плечи, руками.
Хладнокровно дождавшись, когда блестящее лезвие секиры пойдет вниз, набирая разгон и силу, Олег Иваныч спокойно сделал шаг в сторону и провел удар в горло. Удивленно вытаращив глаза, детина повалился вслед за секирой. Он умер, еще не успев упасть, — Олег бил наверняка.
Обернувшись, поблагодарил:
— Спасибо, Гриша!
Тут же отбил направленный в лицо меч. Пират попятился, на ходу принимая боевую стойку — выставил вперед левую ногу и несколько наклонил вперед туловище в начищенном панцире. Правую руку с узким мечом разбойник отвел назад, примериваясь для удара. По всем ухваткам его, по уверенной стойке, по холодному блеску в глазах под открытым шлемом Олег Иваныч почуял достойного соперника. Что ж… Как говорится: Ан гард! — К бою!
