Пока одни подбирают слова, чтобы охарактеризовать мою шубу, а другие — челюсть, я честно подбирала к ней шапочку по цвету. И вот совсем недавно я ее нашла. Модная шапка с ушками нравилась мне тем, что оказалась дешевой. «Берите, девушка! И чтоб я ее не видела!» — открестилась продавщица, пока я рылась в уценке. Я нежно называла шубу кондрашечкой, потому что реакция на нее была соответствующей.
Взяв, топор, санки и веревку, я стала воровато спускаться на первый этаж. Только сегодня я вдохновенно рассказывала деткам о том, как нужно беречь природу, особенно в канун Нового Года. Однако, жизнь показывала, что рубить елочки — это плохо, а рубить бабки на елочках — это хорошо!
Совесть подкралась ко мне и заглянула в душу глазами недолюбленного родителями Гоши, а я тонко намекнула ей, что когда у меня в руке топор, ко мне лучше не заглядывать.
Железная дверь подъезда закрылась, а меня встретил холодом темный зимний вечер. Я поскользила в сторону лесочка, который начинался через четыре квартала. Саночки заносило на поворотах, а свет уцелевших фонарей желтыми пятнами освещал мне путь. Пошел мелкий снежок, а я укуталась в кондрашечку, хрустя свежевыпавшим снегом.
Я обернулась посмотреть на саночки, которые застряли, зацепившись за наледь, и увидела мужика, который шел за мной на расстоянии метров десяти. Тяжело вздохнув, прижав к себе топор, я шла дальше, мысленно рассказывая заведующей детского сада и следователями, о том, что делает труп мужчины в лесу за гаражами с отпечатком моего топора на голове.
Пройдя еще десять метров, я снова обернулась, видя, как мужик остановился.
— Девушка, а вам не страшно в лес идти одной? — спросил он, догоняя меня. Не понравилось мне, как он меня за капюшон схватил. Унылые гаражи тянулись присыпанные снежком.
— Страшно, но я — бюджетник. Вам меня не напугать, — вздохнула я, покрепче сжимая топор, торчащий из необъятного кармана. Видимо, кондрашечка-чебурашечка шилась для будущего олигарха, чтобы он надевал ее в день зарплаты.
— Как на счет продолжить знакомство? — настойчиво поинтересовался мужик, пытаясь оттащить меня за капюшон к сугробу.
— Говорят, под новый год, что не пожелается! Все всегда произойдет, все всегда сбывается! Ура! Насиловать будут! — наигранно обрадовалась я, а потом посмотрела на мужика с укором, видя его красную небритую, дышащую перегаром физиономую, прикрытую меховым капюшоном черной куртки. — Понимаете, коллектив у нас сугубо женский…
Мне было искренне жаль насильника. Это ж надо! Бабы настолько озверели, что мужик в минус тридцать готов изнасиловать первую встречную!
— Доставайте быстрее! — требовала я, жадно глядя на расстегнутые штаны заметно офигевшего маньяка. — Куда пошел! Доставай, давай!
— Ой, какой тепленький! — простонала я, хватая его обледеневшими варежками. — Ой, мужчина, спасибо вам! Пальцы — хоть отламывай! А тут вы, так вовремя! Думала, что отморозила, но нет!
Где-то в кармане у меня лежал топор.
— Вы не переживайте, — скромно пояснила я, понимая, что еще немного и сосулька превратится в настоящую сосульку. — Если замерзнет, у меня топор есть…
Чтобы не быть голословной, я достала топор. Еще минуту я бежала с топором за мужиком, бросив саночки на дороге.
— С наступающим вас! — орала я, глядя, как маньяк поскользнулся и чебурахнулся. — Счастья вам, здоровья, любви и всего самого наилучшего!
Тяжело дыша, я остановилась, вздохнула и поплелась обратно к саночкам. Вот зря я сказала, что я бюджетник! Вдруг он завтра в полицию заявление напишет?
Глава вторая. И чтобы как-то сглазить ситуацию…
Покрепче ухватившись за топор, я снова двинулась с саночками в сторону будущего преступления.
— А потом пройдут по всем школам, садикам, больницам, — корила себя я, чувствуя, как ноги увязают в сугробе, а изо рта вырывается пар. — Маньяк будет с надеждой смотреть в лицо каждой тетки… Да-да-да! Каждой! А за ним будут стоять суровые дяди в погонах с кожаными папками: «Ну, мужик, рассказывай, кто тут у нас главный членовредитель!». Он будет с ужасом смотреть на нас, а потом показывать на следственном эксперименте, как тянула его злая тетка в неизвестном направлении, угрожая оторвать… Ой, простите, отломить… Его сосульку… Дяди в погонах будут сурово кивать, записывая все… А потом они спросят, зачем мне нужен был топор?
