В этот момент я опасливо осмотрелась по сторонам.
— И тогда все узнают, что у скромной воспитательницы не хватило денег на елку, и она занималась браконьерством! — вздохнула я, таща санки в сторону лесочка.
Район у нас был настолько криминогенный, что в местных газетах после новости о том, как мужик вырезал всю семью, публиковалась схема вырезания снежинок, а после маньяка — каннибала, которого недавно поймали, сразу шел рецепт мясных пирожков к новому году «Пальчики оближешь!».
Лес скрипел на все лады, а я прокладывала новую тропку, посматривая по сторонам в поисках запримеченной елочки. На меня смотрел елочный блин, без верхушки, как бы намекая, что не я одна такая умная с высшим образованием.
— Ладно, пойдем дальше! — выдохнула я, скрипя снегом и внимательно осматриваясь. Пройдя еще метров триста, я увидела подтверждение, что народ у нас все-таки ленивый.
Скину санки, достав топор, я подошла к запорошенной снегом елочке. Приметив, куда бить, я размахнулась. Вдруг послышался голос, от которого я села в сугроб.
— Я тебе сейчас ударю! — прохрипел страшный голос, а я заморгала быстро-быстро, пытаясь понять, откуда он исходит. — Единственное, что ты можешь сделать — удариться об землю или в бега!
Ой! Елочка со мной разговаривает! Я снова проморгалась, в надежде, что просто ослышалась. Голос был приглушенным, а я смотрела на белую шапку, укрывающую пушистые зеленые ветки.
— Хорошо, что ты так топор держишь! — снова прохрипел страшный голос елочки, а я сглотнула, на всякий случай, осматриваясь по сторонам. — У тебя наследников не будет! И учить мне их не придется! Запомни! Топор, чтобы дать отпор! Меч, чтобы голову с плеч! Секира — залог мира! Копье, чтобы отжать свое! Тесак, чтобы не попасть впросак! Метательный нож, чтобы убить вошь! А стилет — глубокий ми…
Где-то в голове тут же заиграли менуэты, а красивые пары закружились танце.
— Простите, получается, что один стилет заменяет все ухаживания? — послышался робкий голос, а я посмотрела на орешник. И ты туда же!
— Запомни! Стилет заменяет коробку конфет, красивый букет, совместный обед, ухаживаний сто лет и обеспечивает…
Елочка! Ты что! А вдруг мне восемнадцати нет! А пары кружились в менуэте, который играл пафосный музыкант в съехавшем парике на старинном клавесине.
Я занесла топор, чувствуя себя санитаром леса. Мало ли! Вдруг эту елочку деткам на праздник принесут!
— В лесу! Родилась! Елочка! И елочка — не дура! — отряхивала я топором снег, сплевывая его. — И в этом же лесу! Ее прикончила цензура! Тьфу! Вот был бы у меня мужик нормальный! Давно бы мне весь лес перетаскал! И елку, и сосну!
— Сосни! И про шишки не забудь! — хрипло усмехнулась елочка, пока я неловко била ее топором. Она тряслась, но толку было мало. Я бросила подозрительный взгляд на тонкие стволы окружающих деревьев, чувствуя себя немного некомфортно.
— А вас не смущает топор в руках народа? Он может на нас напасть и покалечить! — послышался чей-то такой робкий, такой тихий голос, словно ему редко дают что-то сказать без тяжких последствий для здоровья. «Ясень!» — почему-то промелькнуло в моей голове. «Я спросил у ясеня! Где моя любимая?» — заунывной шарманкой затянулась внутри приставучая песня.
— Конечно, смущает! Поэтому я сразу дам ему двуручник! Чтобы уже наверняка! — хохотнул страшный голос елочки. Зеленая красавица начинала меня пугать.
— А вы бы не могли мне не мешать, — сглотнула я, глядя на елочку и окружающую ее поросль в виде чахлых кустов и тонких стволов непонятных деревьев. — Или я вас тут всех вырублю!
— Мне нравится этот безобидный народ! — послышался хриплый и страшный смех елочки, от которого по коже пробежали мурашки.
— Какой безобидный? — почти хором произнесли кусты, а мне показалось, что они задрожали от порыва ветра, поднимающего поземку.
— Человек с топором в руках редко обижается! Поэтому и безобидный! — послышался голос елочки, а я подозрительно сощурилась, вспоминая все заводы в окрестностях. Нам постоянно твердили, что у нас тут плохая экологическая обстановка, а я что-то не задумывалась об этом до того момента, пока елочка не предложила мне показать свои шишечки.
