А утром она проспала. Мама ее будила, но Катя помнила это смутно. Она проснулась только от звонка в дверь. И то не сразу.
— Кать, ты чего? — удивилась Томка, когда подружка в пижаме наконец открыла ей дверь. — Мы же договорились!
— Проспала, — развела Катя руками. — Заходите, я сейчас.
Николка по привычке рванул на кухню.
— Ого, сырнички! — восторженно завопил он оттуда. Николка, наверное, уже завтракал, но никогда не упускал возможность перекусить еще разок. Что поделаешь, растущий организм, как говорит его бабушка.
— Ешьте! — предложила Катя и пошла умываться. Через пять минут она присоединилась к брату с сестрой и помогла им прикончить завтрак.
Скоро они уже шагали по дороге к метро. Но сначала решили зайти в магазин и купить бутылку воды. А то день обещал быть жарким, и по дороге десять раз пить захочется. Пока воду покупали, решили до метро пешком не идти. Сколько еще сегодня ходить придется, никто не знает. Поэтому ребята переглянулись и решили проехать несколько остановок на автобусе. Или троллейбусе — что придет первым.
Первым пришел троллейбус.
Ребята зашли в салон, и Николка сразу уселся у окна. Впереди, с правой стороны, есть высокое сиденье. Оно обычно двойное, но именно в этом троллейбусе почему-то было только для одного. Девочки сели сзади, спиной к нему. Доехали почти что до следующей остановки, и вот тут-то и случилось непредвиденное: троллейбус дернулся и замер. Народ заволновался, зашумел, но быстро успокоился: всего-навсего «усы» слетели с проводов. Водитель вышел, не спеша натянул брезентовые рукавицы и пошел ставить «усы» на место.
В это время Николка как-то подозрительно завозился у себя на сиденье, но девочки не обратили внимания — мало ли что у него там? Наконец троллейбус снова тронулся, проехал пару остановок уже без приключений, и подруги, позвав Николку, — чтобы он случайно не остался в троллейбусе без них, — вышли у метро.
Там нырнули в прохладный подземный переход, и Катя побежала к кассе покупать билеты, а Томка осталась ее ждать у стены, у большого рекламного плаката. И Николка тоже остался.
У кассы была небольшая очередь, но двигалась она быстро, так что Катя уже через пару минут вернулась к подружке и сразу увидела ее озабоченное лицо.
— Что случилось? — встревожилась она.
— Вот, посмотри на это чудо! — кивнула Томка на Николку.
Катя посмотрела на мальчика. Тот стоял взъерошенный и смотрел исподлобья, готовый к отпору.
— А что случилось-то? — не поняла девочка.
— Ты посмотри, что он нашел!
И правда, в руках у мальчика был какой-то предмет. Темный футляр, с длинным ремешком.
— Что это?
— Ну, говори, — сурово посмотрела Томка на брата.
— Фотоаппарат, — обиженно сказал он. — А чего? Он ничей!
— С ума сошел! — ахнула Катя. — Ничего же нельзя на улице поднимать! Сколько по телевизору говорили! Сейчас подбрасывают всякие штуки, а они потом взрываются.
— А я не на улице.
— А где?
— Он в троллейбусе его нашел, — пояснила Томка.
— Как в троллейбусе? Где там можно было его найти?!
— Тише, — остановила ее подружка. — На нас уже оглядываются.
И правда, народ начинал посматривать в их сторону. Катя переспросила тише:
— Ну, откуда ты его вытащил?
— Вытащил! — с вызовом подтвердил Николка. — Я на сиденье сел, а там рядом щель здоровая. И в щели железяка виднеется.
— Ах, железяка! — понимающе кивнула Катя. Ну, все понятно. Мимо железяки Николка никак не мог пройти. У него и дома вся комната была ими забита, и в карманах вечно какие-то гайки болтались. Томка еще жаловалась, что из-за этих железок у него карманы рвутся в пять раз быстрее. А зашивать, между прочим, ей.
— Ну, я и потянул ту железяку. А за ней ремешок потянулся.
— И ты дальше потянул, — продолжила Тома.
— Ну, потянул. И вытянул фотоаппарат, — виновато сказал Николка. — Я же не знал, что он к нему прицеплен был.
— Ну и надо было его там и оставить. Сказать водителю, что нашли, и все. Тебя чему в школе учили?
— Математике, — буркнул мальчик.
— Не брать, что на улице валяется! Вот чему.
— Так это же на улице! — возмутился Николка. — На улице я бы не стал…
— И что теперь с этим делать? — посмотрела Катя на Томку.
