Когда третья лента подсекает колени – ползи. Тебе не нужно непременно убить х’манка, они очень пугливы и до истерики боятся вида собственной крови. Даже если ты слегка поранишь его, тебя сразу убьют.
Когда четвертая лента прижимает тебя к земле – постарайся швырнуть в него чем-нибудь. Если попадешь в голову, то есть шанс, что тебя убьют.
Когда пятая и шестая схватывают твои руки – всё.
Н’рхангла лежал на соляной корке, обездвиженный десятью лентами. Биопластик – самое мерзкое изобретение х’манков. Не вещество, не существо, странная субстанция, обладающая свойствами как живой, так и мертвой материи. У биопластика есть ДНК, которую х’манки модифицируют, он двигается автономно, если привести его в боевой режим мысленным приказом. Отдавать такие приказы способна только раса х’манков…
Х’манки, не желая жариться на солнце, пока будут возиться с добычей, сразу раскинули над ним большой тент и пригнали под тент “крысы”. Из отворенных дверей машин текла прохлада. Не зуди спина Н’рханглы от соли, было бы почти неплохо. Все равно ничего другого не оставалось.
Х’манки на редкость нелогичны. Только х’манк может, одолев с помощью целого комплекса гипертехнологий безоружного человека, ударить себя в грудь и объявить: “Я - сильный первобытный охотник!”.
- Вон какую гору мяса добыл! – продолжал недоумок.
- Вот ты и будешь им питаться, - мягко сообщил второй х’манк.
- Питаться вряд ли, - покладисто заметил первый, - а вот когти я ему сейчас выдерну.
- Зачем тебе его когти? – брезгливо спросил второй.
- А ты не знаешь? – многозначительно понизил голос недоумок. - Если их истолочь и нюхнуть, то тебя неслабо торкнет.
- Я ширяюсь по старинке, - хладнокровно ответил второй самец. – Пивом. Не трожь его. Не трожь, я сказал!
- Да ну тебя… - обиделся первый и забрался в “крысу”.
Н’рхангла подумал, что второй самец, должно быть, доминирующий. Вот еще доказательство противоестественности социальных отношений у х’манков: доминант группы меньше и слабее любого ее члена. И вряд ли его чтут за прошлые заслуги, на отошедшего от дел бойца он тоже не похож, - сутулый, узкоплечий, щуплый. Слабее него только единственная самка.
Самка, подошедшая к пленнику, еще побаивалась его, запах страха коснулся ноздрей Н’рханглы, и в груди у него зарокотало. Самка отшатнулась и спряталась за спиной самца. Пленник почувствовал себя жалким, - как будто он попытался укусить эту самку, крохотную и невозможно слабую. Х’манк-доминант засмеялся.
- Сядь на него, - сказал он.
- Что? – испугалась х’манка.
- Сядь, - самец дружелюбно подвинул ее к лежащему Н’рхангле. – Ощущения своеобразные. Тебе понравится, попробуй, сама увидишь.
- Но… - самка заколебалась, глядя на пристегнутого лентами к земле пленника. – А… на что?
За спиной самки кто-то жестами объяснил, на что ей сесть, и прочие скрючились от молчаливого хохота, зажимая рты. Первый х’манк, который собирался вырвать Н’рхангле ногти, показал кому-то кулак и подошел к самке.
- А ему не тяжело будет? – продолжала сомневаться та.
В этом все х’манки: добыть разумного как дичь и при этом заботиться о его удобстве.
- Да ты что?! – изумился доминант. – Ты глянь какая туша! Он твоего веса даже не почувствует. Да правда сядь, я не шучу…
Самка неуверенно шагнула к пленнику, потопталась и опустила маленький прохладный зад ему на грудь. Н’рхангла дернулся, инстинктивно пытаясь сбросить ее, но ленты держали крепко. Он зарычал, и х’манка заерзала на нем, излучая волны испуга и легкого злорадства.
- Что кривишься, морда? – улыбчиво спросил первый самец. – Завидуешь? Наши бабы – самые красивые бабы в Галактике!
“Наш биопластик – самый ядреный биопластик”, - мысленно продолжил пленник. Он не испытывал желания разговаривать с х’манками. Бессмысленно. – “А сами мы – самое вшивое дерьмо в исследованной части Млечного Пути”.
- Ва-ау! – в восторге выдохнула самка. – Это… это так заводит! – почуяв беспомощность человека, она мгновенно осмелела и разлеглась на Н’рхангле как на диване; хрупкий острый локоток врезался ему между плечом и грудью. – Он такой горячий! И хорошо пахнет. Ну надо же, такой грязный, а как пахнет! Милый, а почему от него так хорошо пахнет?
