Вика зашла в квартиру одна. Надела тапочки, привычно побрела в ванную мыть руки. Вымыла, машинально глядя в большое овальное зеркало над раковиной. На нее смотрела бледная и растерянная девушка в скромной белой блузке и черной юбке — «белый верх, черный низ», как иронически отзывалась об униформе сестры Никитка. Вика присела на краешек ванны и прислушалась к себе. Внутри была пустота. Все, что наполняло до сих пор ее жизнь, получило завершение, материализовавшееся в красной книжечке, аккуратно вложенной в карман сумки.
Вика немного посидела, безучастно рассматривая рисунок на плитках. Узоры гипнотизировали ее, но тут она внезапно вспомнила, что Ника велела сразу же зайти в свою комнату и беспрекословно выполнить распоряжения, которые она там обнаружит. Вика послушно направилась к себе. На диване лежало нарядное, белое с крупными стилизованными цветами платье, точно такое, о каком она отозвалась, увидев в подсунутом Никой каталоге: «Вот это я бы надела». На коврике стояли изящные белые туфельки, а к белой шторе была прикреплена записка: «Непременно надень платье и туфли. И распусти волосы — ты сегодня обязана (подчеркнуто) быть красивой!» Вике вдруг стало весело, она быстро переоделась и, вынув из волос шпильки, подбежала к зеркалу. И увидела, что это было совсем неплохо.
Шумная компания, нагруженная шампанским, фруктами, тортами и прочими гастрономическими радостями, обнаружив новую Вику, дружно ахнула.
До самого отъезда у Вики не было больше времени для уныния, потому что неугомонная Ника взяла ее в оборот.
Под ворчливым руководством Ариши они учились готовить — жарили и пекли пирожки, блинчики и пирожные. А потом с удовольствием поедали их в небольшой, но дружной компании самых близких друзей. Кроме этого, Ника составила расписание занятий, чтобы научить Вику танцевать современные танцы, ходить «от бедра», носить джинсы и мини-юбки, делать макияж и кокетничать. Вика сначала упиралась: ведь она должна демонстрировать знание океанологии, в остальном ее заменит сама Ника. Но сестра была неумолима. «Мало ли как сложатся обстоятельства, — говорила она. — А вдруг тебе придется меня дублировать? Я не хочу из-за тебя терять жениха-миллионера. И вообще, в жизни все пригодится!»
Вскоре Вика вошла во вкус. Выяснилось, что ходить в джинсах очень удобно, танцевать — весело и приятно, шаг «от бедра» в новом «прикиде» получался сам собой. Собственное лицо с легким макияжем ей неожиданно понравилось. Не давалось только искусство кокетничать, и Ника махнула рукой: что не дано, то не дано!
Нет, Ника не спала. Так же как и сестра, она вспоминала. Ее намерение вознаградить Кешку за его пятилетнюю преданность обернулось для нее ловушкой. То есть при других обстоятельствах это могло выглядеть иначе, но…
Еще в начале первого курса, на одном из занятий, Ника почувствовала затылком чей-то неотступный взгляд. Она сердито обернулась и увидела светло-оливковые глаза. Их выражение ее неожиданно смутило. Девушка сразу почувствовала, что это что-то очень серьезное, а все серьезное Нику пугало. Ей хотелось жить легко и весело. Она поняла, что для увлекательного флирта такой серьезный и взрослый парень — он пришел в институт после армии — не годится. Вскоре выяснилось, что он еще и лучший студент их курса, а это уж и вовсе было скучно. Но постепенно и ненавязчиво Кешка стал ей необходим. Во всех затруднительных случаях Ника машинально оглядывалась: где Кешка? И он всегда оказывался поблизости. Со своей машиной, фотоаппаратом, огромной пустующей квартирой (он жил вдвоем с отцом, который вечно был в загранпоездках), куда можно было закатиться всем курсом, умением утешить, объяснить, решить ее проблемы.
Курсе на третьем Ника потеряла девственность, мимолетно влюбившись в художника, рисовавшего на Арбате ее портрет. Художник, пригласив ее к себе, чтобы показать действительно неплохие картины, сумел «создать атмосферу». Они, художники, это умеют. Ну и… Секс показался Нике довольно приятным занятием — не более того. Чем-то средним между спортом и шоу для двоих. Роман закончился довольно быстро — художник, вспыхнув ярким фейерверком и сразу продемонстрировав весь тщательно отработанный донжуанский репертуар, иссяк. Наступившая скука обыденных отношений разочаровала и огорчила Нику, и она, в поисках новых ярких ощущений, вскоре снова влюбилась — в молодого преподавателя, проходившего в институте стажировку. Этот роман тоже оказался недолгим. Преподаватель уехал, и Ника быстро о нем забыла. Но каждый раз в болезненный момент разрыва отношений, казавшихся вначале счастливыми, она ужасно страдала. И с этими своими страданиями привычно шла за утешением к Кешке.
