***
Иезекиль занялся кузнечным делом, которое арабов тогда не привлекало, так что конкуренции он не опасался. Сначала он подковывал лошадей. Когда становилось известно, что на площади пройдут скачки или состязания всадников в честь какого-нибудь торжества, он отправлялся собрать мелких камней или наколоть крупные на острые словно лезвие части. Потом пробирался тайком на площадь и рассыпал осколки так, чтобы лошади в ходе скачки повредили бы копыта, а их хозяева вынуждены были бы обратиться к нему, чтобы он подковал их питомцев. Будучи единственным кузнецом в округе, Иезекиль запрашивал довольно высокую цену, а подковы ставил не очень надежно, чтобы хозяева лошадей вскоре снова пришли к нему. Так вот и вырос спрос на Иезекиля, а вместе с ним и его благосостояние.
Поправив свое положение, Иезекиль занялся изготовлением мечей и кинжалов, а вскоре взялся отливать украшения. Начав мастерить мечи и кинжалы, он стал поощрять стычки между племенами, чтобы племя шло на племя и нуждалось в новых запасах копий и стрел, мечей и кинжалов, щитов и доспехов. Расширив свое производство, Иезекиль стал нанимать работников, но так, чтобы каждый владел только частью ремесла и не мог бы без помощи Иезекиля произвести на свет готовый предмет. Пока Иезекиль плел сеть наемников, сеявших слухи, склоки и стихотворные пасквили на старейшин разных племен, разжигая и подогревая конфликты и стычки, чтобы наполнить свой карман, Иосиф с Махмудом учились у Ибрагима мудрости и твердости веры в себя и свои способности. Покорность деду и выполнение всего, что бы он от них не потребовал, стали для них вратами к великой вере в Аллаха единого и единственного. С таким же трепетом и уважением, как к деду, по положению ее и заслугам, относились они к своей бабке Халиме. Росло уважение к ним у людей, и когда приходили в их дом спросить у деда совета в делах веры или мудрости для решения житейских вопросов, а дед видел, что Иосиф с Махмудом способны решить этот вопрос, он отправлял просителя к ним. Дед хотел научить их всему, что знал сам, чтобы они сохранили и передали его знание тем, кто возлагает свои надежды на них и последует за ними, после того как сам он отправится в мир иной. А внуки, дав очередное толкование или наставление, приходили к деду, чтобы поведать ему о своих решениях и получить от него, как и положено, одобрение или поучение.
***
Было это на следующий год после того, как Иезекиль стал отливать украшения из золота и серебра. Время было весеннее, а у кочевых народов тех времен, как и у некоторых из них в наше время, в отличие от оседлых народов, принято было в поисках воды и пропитания перекочевывать с места на место. Снялся с места и Ибрагим с женой своей Халимой и внуками Иосифом и Махмудом. Иезекиль же следовал за ними и селился там, где они разбивали шатер. Так они и передвигались, пока не случилось им остановиться в землях большого племени, шейх которого был благородным, мудрым и смелым человеком. С того дня стали они кочевать и селиться вместе с этим племенем. На стоянке они не разбивали шатер до тех пор, пока шейх собственноручно не воткнет копье в землю, указав тем самым, где должен стоять дом Ибрагима. Сам шейх ставил свой шатер неподалеку от шатра Ибрагима, чтобы обеспечить ему защиту и позволить свободно нести тому, кто уверует, послание единобожия и веры в Аллаха единого и единственного.
Так кочевал Ибрагим между Евфратом на востоке и страной Аш-Шам и ее морем на западе, а также в других землях Аравийского полуострова к югу. Как-то, когда весна уже приближалась к концу, Ибрагиму случилось кочевать с тем племенем, с шейхом которого он побратался. И вот на стоянке, когда Ибрагим осматривал место, что шейх отвел ему для шатра, он обнаружил копье воткнутым в муравейник. По законам племен того времени это было знаком того, что в племени его видеть более не желают. Страшная обида обуяла Ибрагима, который знал, что шейх слов своих на ветер не бросает. Но если ни Ибрагим, ни его жена не сделали ничего, что оскорбило бы шейха или любого из членов его племени, и неизвестно ему, чтобы кто-либо из трех его внуков, включая Иезекиля, сделал что-нибудь предосудительное, значит, что наделал дел кто-то из внуков тайно. А что еще, если не тайная связь с женщиной, способна заставить юнца оступиться и подмешать гнили в его целомудрие? Хоть и подозревал Ибрагим, что недостойное деяние совершил Иезекиль, он все же решил дознаться, действуя не впрямую. Поскольку согласно традиции старший в семье приходит на место стоянки первым, Ибрагим повернул обратно и побрел навстречу семье. А когда сыновья и жена увидели, что возвращается он не такой, как обычно, они окружили его и стали расспрашивать:
