Неопределенно покачивая головой, Алексей шагнул через проход на поляну и недоуменно замер: посреди пятачка жухлой травы угрожающе щерясь и капая слюной, грозно возвышался Бирюш. А под лапами пса, с перекошенной от ужаса рожей, боязливо елозил старый, сто чертей ему в печенку, знакомец — дон Педро.
— Извольте видеть, юноша, — Деккард бесшумно вынырнув из зарослей, небрежно ткнул пальцем в португальца. — Я честь по чести шел по следам этого дорогостоящего проходимца, — скиптрейсер протянул Пелевину афишу о розыске, и смакующе причмокнул губами, — и готов был его взять, как тут из кустов вылетает ваш зверь и валит мерзавца навзничь. Тот со страху палит и орет, орет, понимаешь, и палит… мда… — Деккард укоризненно шевельнул усами, — правду говоря, я тоже чуть не выпалил, — ловец человеков с уважительной опаской покосился на Бирюша и уточнил. — В зверя чуть не выпалил. Слава Богу, успел приметить, что на нем ошейник… Стало быть, не дикая тварь из дикого леса, а чья-то собственность. А зачем мне проблемы с хозяином? Вот и не выпалил, — Деккард хитро покосился на гладящего пса Пелевина и ехидно хмыкнул. — А там и вас приметил, благо, вы не шибко-то и прятались…
Алексей рывком поднял дона Педро на ноги, пинком препроводил его Деккарду и, скорчив простецкую физиономию, развел руки в деланном покаянии.
— У вас тут дела еще есть? — Деккард ударом под колено поставил проповедника на колени и вопросительно взглянул на Пелевина. — Нет? И слава Богу. Ведите сюда свою спутницу, а я пока поганца понадежней спеленаю.
Вернувшись вместе с Полиной и Феей на вершину холма, Алексей вынужден был признать, что старый скиптрейсер привык держать слово: не уповая на наручные кандалы, Деккард, словно паук муху, обмотал дона Педро тонким, но крепким шпагатом, и, дожидаясь случайных попутчиков, уселся на жертву сверху.
Увидев, кто служит Деккарду креслом, Полина удивленно охнула, машинально сунула Фею за пазуху и, обалдевшим тоном выдала руладу из репертуара посетителей бабушкиной таверны. Выпалив ругательства единым духом, Полина состроила смущенную рожицу, присела перед новым знакомцем в шутливом книксене и с покаянным вздохом развела руками. Фея, осторожно высунув мордочку из выреза куртки, солидарно мявкнула в трогательной тональности.
— Простите за назойливость, мсье, — Полина, глядя, как Деккард водружает дона Педро на ноги, осторожно потянула скиптрейсера за рукав. — А вы собираетесь это создание, — девушка брезгливо ткнула в проповедника пальцем, — гнать до Претории пешком? А если оно упадет? Нам нужно будет нести его на руках?
— Ну что вы, мисс, как можно? — баунтихантер прикусил ус и укоризненно покачал головой. — На лошадках поедем. И мы, и это… — Деккард ощерил в улыбке правый край рта и довольно ржанул, — создание. Понимаете, мисс, там, — Рик неопределенно махнул рукой за гряду холмов, — сеньора Авентуриеро еще пятеро молодчиков дожидались. Все как на подбор стволами-клинками увешались, словно не в буш на прогулку выехали, а провинцию-другую завоевать собирались.
— Дожидались? — Пелевин кинул косой взгляд на Деккарда и уважительно качнул головой. — И обо всей шайке-лейке в прошедшем времени… Стал быть они уже в высях горних пребывают?
— Или на адских сковородках пекутся, — скиптрейсер накинул дону Педро на шею удавку с длинным концом и уверенно пошагал вперед. — Рожи — сплошь каторжные, — Деккард остановился и выразительно щелкнул рукоятью ножа об устье ножен. — Вот и пришлось их того, покрошить слегка.
— Как покрошить? — Полина, спотыкнувшись, врезалась в спину Пелевина и осторожно выглянула из-за его плеча. — Всех пятерых — ножом?!
— Ну да, — Деккард равнодушно пожал плечами и двинулся дальше. — Из тех рож в розыскном листе ни одна не значилась, а значит — ни сантима не стоила. А тратить честную пулю невесть на кого… — Рик отрицательно помотал головой, — не-е-ет, и не уговаривайте, мисс. Пули — они денег стоят, а деньги стоят крови…
— Сударь! — задохнувшись от возмущения, Полина смолкла на пару секунд, отдышалась и гневно всплеснула руками. — Пусть они разбойники, но так ведь нельзя! Я хочу сказать вам, мсье, — девушка впилась разгневанным взглядом в безучастное лицо остановившегося Деккарда, — вы мясник, сударь!
