На катящей к голове войска повозке был сооружён широкий, видимый отовсюду деревянный помост. На нём, среди бараньих шкур возлежали Александр и десяток его ближайших друзей, все с засохшими венками на голове, которые должны были напоминать лавровые венки победителей.
– Меч! Мой меч! – крикнул Пердикка, пытаясь подхватить оружие, соскользнувшее от тряски.
Но тщетно. Меч упал на дорогу, нырнул в слой пыли, и никто из пеших не обращал на это внимания.
– Это был последний наш меч, – Антиген Одноглазый мёртвой хваткой вцепился в издающий звучные всплески пифос, чтобы сосуд с бесценным вином так же не свалился на дорогу.
Возница попридержал лошадей, и повозка царя замедлила ход, покатила спокойнее.
– А мы, кажется, едем по недруж.. недружелюб...ной стране, – запинаясь подметил Клит. – Ни... никто нас не приветствует.
– Если бы у тебя отбирали столько вина, чтобы утолить жажду такого славного войска… – Анаксарх не закончил свою мысль. – Возблагодари Зевса, что на нас ещё не нападают!
Александр поднял руку, требуя внимания.
– Друзья, не бойтесь нападений. Я укрою вас славой, как самым надёжным щитом, – беспечно произнёс он.
Грудь его под распахнутым из-за жары хитоном была перевязана. На шее, у челюстной кости была другая рана, от отравленной стрелы, полученная при взятии неприступной крепости в Индии, она заживлялась долго и тяжело и гноилась. Эту рану частично прикрывал жёлтый шёлковый платок.
– Чего вам опасаться, если я с вами? – И он потянулся к поданной Иолом наполненной из пифоса чаше, чеканной и украшенной индийскими изумрудами. – И ты, мой Клит, не бойся. Моя слава укроет и тебя.
– А моя – тебя! – пьяно развеселился Клит.
Александр поперхнулся, а Клит продолжил, улыбаясь и дразня:
– Кто бы сейчас знал о славе Александра, если бы я не спас тебя в первом же сражении с персами? – Он поднял свою чашу, такую же точно, как у царя. – Многие лета тебе, мой Александр.
Александр рассмеялся, и тут же вдалеке на севере прозвучали раскаты грома. Все в повозке быстро повернулись лицами в ту сторону. Там не было видно ни облачка.
– Это Зевс, – негромко вымолвил Иол. – Он тебе завидует. Твоё имя вызывает трепет и уважение даже там, где о самом Зевсе и не слыхали.
Будто в подтверждение сказанному донёсся отзвук ещё более сильного громового раската. Войско останавливалось, трезвело, затихало. Наконец стало ясно, что продолжения громыхания неба не будет, и благословенного дождя они не дождутся.
– Сделай же и ты что-нибудь подобное, сын Зевса? – с невинной доверчивостью попросил Анаксарх.
Царь ответил ему не сразу.
– Не хочу, – то ли шутливо, то ли всерьёз сказал он. – Зачем мне внушать ужас своим друзьям? Ты ведь предпочёл бы видеть на моём столе не рыбу, а головы сатрапов Дария. А я не хочу.
– Какая рыба? – стряхнув дремоту, заметил Пердикка. – Я уже давно не вижу ничего, кроме вина.
Александр расхохотался. Корчились от смеха и все остальные. Обессилев и успокаиваясь, они откинулись на шкурах. Возница хлестнул лошадей, и повозка тронулась, опять покатила к голове войска.
– А ведь завоёвывать больше нечего, – внезапно сказал Антиген Одноглазый.
Они как будто только сейчас осознали, что это действительно так. Затянувшееся молчание нарушил Птолемей.
– К чему же нам теперь стремиться? – спросил он тихо.
Ткнувшись лбом в плечо Клита, Александр заплакал. Горько заплакал и Клит. Рыдания встряхивали их тела, несмотря на всевозможные увещевания друзей.
Александр стоял на коленях и рыдал, припав к плечу мёртвого Клита, чтобы только не видеть укор на его бескровном лице. Испуг и оцепенение, как холодной водой, отрезвили участников пира. Пердикка хотел было приподнять Александра, но отступил, не смея потревожить царя в его горе... Искреннее оно или напускное? Быть может и то и другое одновременно – кто поймёт нынешнего царя царей? Положение неопределённости для многих становилось невыносимым. Анаксарх бесшумно приблизился, присел рядом на корточки.
– И это Александр, на которого смотрит весь мир! – начал он тихо и многозначительно. – Вот он. Рыдает, словно раб, страшась закона и порицания людей, хотя сам должен быть и законом и мерой справедливости для них. Если конечно, он побеждал и победил для того, чтобы править и повелевать, а не для того, чтобы быть рабом пустой молвы. – Анаксарх выпрямился и, стоя, продолжил: – Разве ты не знаешь, что Зевс для того и посадил рядом с собою Справедливость и Правосудие, чтобы всё, что не свершит повелитель богов, было правым и справедливым?!
