– Вроде все понятно.
Но прошло совсем немного лет, и Рафи сам встал во главе Моссада. Обо мне знал только он. Я уверен – в этом и заключался его изначальный план.
Пришлось оставить службу и заняться другим заданием. Скажу только, что оно было связано с Хезболлой в Бейруте, и меня до сих пор мучают дурные воспоминания об этом времени. Ну, а потом покатилось… Операции в Европе, Африке, Азии… Всего хватило: и крови, и страха, и успехов, и поражений.
…Вот так и прошли мои двенадцать лет. Двенадцать лет без тебя, Мариша!..
* * *
Исповедь моя закончилась. Я сидел опустошенный, уставший, и хотел только одного – спать. Пусть Марина помолчит сейчас, я ничего не в силах слышать. Я впервые сам «перечитал» свою жизнь, и она мне не понравилась. В ней нет места для любви, и Марине лучше уйти. Прямо сейчас. Одно фальшивое слово, одна жалостливая или брезгливая интонация – и все кончено. Вдруг я любил не ее, а свои воспоминания о ней? Ведь теперь передо мной сидит милая, но незнакомая женщина. Пускай только ничего не говорит. И пусть ее не будет в моей жизни. Одному проще.
Но она ничего не сказала, а просто прижала мою голову к своему плечу и прошептала: «Поспи немного». Засыпая, я понял, что без нее мне теперь невмоготу.
А наутро меня ждал Рафи. Разговаривать с ним я больше не хотел. Выполнять его поручения, приказы и задания – тоже. Идя на встречу, я решил покончить со всеми своими секретными делами. Теперь у меня есть Марина, и ничего больше мне не нужно.
– Как идет подготовка? – после короткого приветствия вопрос прозвучал сухо, почти официально.
– Идет своим ходом, – ответил я в тон хозяину.
– Много осталось?
– По-моему, нет.
– А как чувствуешь себя?
– Нормально.
Я ожидал от него хоть какого-то намека, чтобы перевести беседу в нужное русло.
Рафи поднес зажженную спичку к толстенной сигаре и посмотрел мне прямо в глаза, видимо, почувствовав что-то неладное.
– Тебя не радует перспектива поработать? Если сомневаешься из-за недостаточной безопасности, можешь быть спокоен, прикрытие очень надежное. Есть, конечно, риск, но не думаю, что больший, чем в других операциях.
– Нет, дело не в этом… – я поежился, не решаясь произнести заранее заготовленную фразу.
– Что с тобой? – Рафи опять почувствовал неладное, но видимой причины моему вялому настроению не находил.
– Я должен кое в чем признаться.
– Надеюсь, не в предательстве? – Шутка прозвучала цинично.
– Близко к тому…
– Что?!
От желания говорить не осталось и следа, да и слова застряли в горле. Голос у Рафи вполне командирский, если нужно, может шарахнуть по ушам, словно кулак. Именно так прозвучала его последняя реплика. Я почувствовал, что напряжен, как струна, но не телом. Я весь сжался внутри в ожидании продолжения разговора. Но Рафи моего напряжения не заметил или сделал вид, что не заметил. А я решился и продолжил:
– Я встретил женщину, которая изменила всю мою жизнь.
Я чувствовал, что говорю бессвязно и невпопад.
– По нашим сведениям, она не шпионка. Во всяком случае, за ней никто не стоит, – отрезал Рафи, словно читая вслух отчет.
– Что значит – она? О ком идет речь?
– О твоей девушке. Ее, если не ошибаюсь, зовут Марина?
– Откуда вы… Ах, ну да, понятно. – Я замолчал, опустив голову.
– Да, неспроста я в свое время обратил внимание на твою излишнюю чувствительность. – Шеф смотрел на меня довольно строго. – Ладно, рассказывай!
Рафи в общем-то человек прямой, неясностей не терпит. С ним нужно говорить открыто, желательно в деталях. Но раскрываться полностью я не собирался. Предают, в конечном счете, только свои, а в данной ситуации я ожидал неприятностей именно от него.
– Мы знакомы очень давно, еще по Москве.
– Ты собирался жениться?
– Никаких планов я не строил, но мы были очень близки, очень… Получилось так, что перед моей командировкой в Израиль она с отцом уехала за границу, и в Союзе мы больше не встретились. А потом я оказался здесь… Дальше все известно…
– Да, можешь не пересказывать. – Рот Рафи брезгливо скривился. – Тебе известно, кто ее отец и почему она живет именно здесь?
– Нет, никогда не интересовался…
– Почему ты решил, что настала пора крутого поворота?
