6
Марк подошел и положил руки ей на плечи. Их колени коснулись. Он спросил:
— То, что ты говоришь, правда?
— Да.
— Ты действительно меня любишь?
— Больше всех на свете.
— Даже больше, чем родителей?
— Намного больше.
— Почему?
— Не знаю. Может быть, потому, что вы, господин учитель, такой умный, а я глупая корова. Когда вы улыбаетесь, это так интересно, а когда сердитесь, то хмурите брови, и все делается так… — Она не договорила.
От нее исходило тепло, какое чувствуешь иногда, стоя рядом с лошадью.
Марк спросил:
— Я могу делать с тобой все, что захочу?
— Все.
— Например, перерезать тебе горло. — Марк сам поразился своим словам.
Белла вздрогнула:
— Да! Польется кровь, и я буду целовать лезвие.
Марк был полон желания, какого он не испытывал уже много лет, может быть вообще никогда.
«Остановись, безумец! — заклинал его внутренний голос. — Отошли ее домой!»
Вслух он произнес:
— Хорошо, я иду за ножом.
— Да.
Он пошел в кухню, выдвинул ящик буфета и взял нож. Он понимал, что все это только игра, и в то же время чувствовал, насколько это серьезно. Он вернулся с ножом. Белла сидела на стуле бледная, вся — ожидание. От нее веяло таким языческим восторгом и нетерпением, что Марк даже испугался.
Он сказал:
— Белла, ты скоро умрешь. Говори, что ты хочешь сказать.
— Я люблю вас.
— Ты готова умереть?
— Готова.
Он приставил нож к ее горлу.
— Я режу?
— Да.
Марк положил нож на стол. Он вспомнил библейский рассказ о том, как Бог приказал Аврааму принести в жертву своего сына Исаака, но ангел остановил его, воскликнув: «Не поднимай руки своей на отрока…»
Марку казалось, что все это уже было когда-то.
— Как долго ты меня любишь? — спросил он тоном врача, обращающегося к тяжелобольному. Он слышал, как лязгают его зубы.
— С самого первого дня, как вас увидела.
— Все эти годы?
— Днем и ночью.
Он стоял неподвижно, тяжело дыша. У него раздувались ноздри. Наконец он сказал:
— Но ведь ты знала, что я женат.
Белла долго не отвечала.
— Да, знала. Я навела на вашу жену порчу, поэтому она и умерла.
— Ты что, ведьма?
— Да.
Только теперь Марк увидел, что Белла выглядит именно так, как изображают ведьм на старинных гравюрах. Ей не хватало только морщин и спутанных седых лохм. Впрочем, ведьмы не рождаются старухами. А колдовать они, наверное, начинают еще в молодости. Чепуха, суеверие, убеждал он сам себя. Но болезнь Лены и в самом деле была необъяснимой, даже по мнению врачей. Лена соблюдала все правила гигиены, не ела жирной пищи, не курила, не употребляла спиртного. Рак распространился с поразительной быстротой. Марк вспомнил, что Лена как-то сказала:
— Кто-то меня сглазил. Позавидовали моим деньгам…
Восторг сиял в глазах Беллы. Она, не отрываясь, глядела на Марка с вожделением и глубочайшей серьезностью.
Он сказал:
— Я во всю эту дребедень не верю. Но раз ты веришь, значит, с твоей точки зрения, ты убила человека.
— Да. И Бог меня за это накажет.
— Ты надеялась, что я на тебе женюсь?
— Сама не знала.
— Как ты колдовала?
— Желала ей смерти. Просыпалась ночью и молилась, чтобы она умерла.
— Но ведь ты же ее никогда не видела.
— Видела. Я уже была здесь несколько раз. Не в доме, конечно, около. Я ждала, когда она выглянет в окно. А один раз я позвонила в дверь и спросила, не нужна ли ей горничная. Она сказала: «С улицы я никого не возьму», — и захлопнула дверь у меня перед носом.
— Но это же безумие?
— Безумие.
Марк посмотрел на стол, где лежал нож.
— Ты достойна смерти, но я не убийца. В этом отношении я еще еврей. Но между нами никогда ничего не будет. Иди домой и больше сюда не приходи. Если хочешь, можешь и на меня навести порчу.
— Нет, я буду любить вас до последнего вздоха.
Белла сделала движение, словно собиралась встать, но так и не сдвинулась с места.
— Значит, все, что ты плела о сострадании, — вранье, — произнес Марк. — Ты радовалась ее смерти.
— Я не знала, что у меня есть такая сила. Когда я услышала о том, что случилось, я была поражена и…
— Ты — дура, вот ты кто, — сказал Марк, не вполне уверенный в том, что он скажет в следующую минуту. — Если бы вместо всего этого ты побольше думала об учебе, то получила бы диплом. А что теперь с тобой будет? Сегодня ты видишь меня в последний раз. Я очень любил Лену, и с этой минуты я тебя ненавижу. Ты — кровопийца.
