И все-таки, чтобы добраться до Короля Лира, нам потребовалось трое суток. Молли сказала, что о рухнувшем замке у него сохранились дурные воспоминания, потому он и построил новый как можно дальше от моря и сделал его ничем не похожим на прежний. Замок стоял на холме, и король мог видеть каждого, кто приближался к нему по дороге, однако крепостной ров отсутствовал и стража в доспехах тоже, а над стеной замка развевался всего один флаг. Синий, с изображением белого единорога. И все.
Меня он разочаровал. Я постаралась не показать этого, но Молли поняла.
– Ты надеялась увидеть крепость, – мягко сказала она. – Темные каменные башни, знамена, пушки и рыцарей, и трубачей на зубчатых стенах. Извини. Все-таки это первый твой замок.
– Нет, замок красивый, – ответила я.
Он и был красивым – мирно стоял на холме, залитый солнечным светом и окруженный множеством полевых цветов. А вскоре я увидела рыночную площадь и с удобством приникшие к стенам домики вроде наших, – при случае жители их могли укрываться в замке, искать там защиты. И я добавила:
– Едва увидишь его и сразу становится ясно, что король человек хороший.
Молли посмотрела на меня, слегка склонив голову набок. И сказала:
– Он герой, Суз. Помни об этом, что бы ты ни увидела и ни подумала. Лир – герой.
– Да я знаю, – ответила я. – И уверена, он мне поможет. Правда.
Однако уверена я не была. Стоило мне увидеть приятный, мирный замок, как уверенность меня покинула.
Внутрь мы попали без хлопот. Шмендрик стукнул в ворота, и те просто открылись, и мы прошли через рынок, на котором люди продавали самые разные овощи, фрукты, котелки, сковородки, одежду и прочее, точь-в-точь как в нашей деревне. Они подзывали нас к своим тележкам, предлагали купить что-нибудь, а помешать нам войти в замок никто не пытался. У его больших дверей стояли двое мужчин, спросивших, как нас зовут и какое у нас дело к Королю Лиру. Как только Шмендрик назвался, они быстро отступили назад и пропустили нас, и я начала думать, что он, наверное, и впрямь великий волшебник, хоть и видела только, как он показывает фокусы, да слышала, как поет. Мужчины не предложили проводить его к королю, а сам он дороги не спросил.
Молли была права. Я ожидала, что замок будет холодным и темным, что в нем дамы станут коситься на нас, а большие мужчины лязгать латами. Однако в залы, по которым мы шли за Шмендриком, вливался через высокие окна солнечный свет, а люди, которых мы встречали, все больше кивали нам и улыбались. Мы миновали каменную лестницу, вившуюся, уходя вверх, – я не сомневалась, что король и должен жить где-то наверху, но Шмендрик на нее даже не взглянул. Он провел нас через огромный зал – очаг там был такой, что в нем сразу трех коров можно было зажарить! – мимо кухонь, судомойни, прачечной, в комнату под еще одной лестницей. Темную. Ее и найти-то было не просто. В дверь Шмендрик не постучал и ничего магического, чтобы открыть ее, не сказал, а просто остановился и стал ждать и мало-помалу дверь, задребезжав, отворилась, и мы вошли.
Король был там. Совершенно один, король был там.
Он сидел в простом деревянном кресле, не на троне. Комната была маленькая, такой же величины, как ткацкая моей матери, и может быть, поэтому король показался мне очень большим. Ростом он был со Шмендрика, но гораздо шире в плечах. Я ожидала увидеть длинную раскинувшуюся по всей груди бороду, однако у него была короткая, как у моего отца, только белая. Одет он был в красную с золотом мантию, на белой голове сидела настоящая золотая корона, не многим большая тех венков, какими мы украшаем в конце года наших лучших баранов-производителей. Лицо доброе – большой старый нос, большие, синие, как у маленького мальчика, глаза. Только очень усталые и вялые, не знаю, как ему удавалось держать их все время открытыми. Да иногда и не удавалось. Больше никого в комнатке не было, а король смотрел на нас троих так, точно знал, что мы ему знакомы, но не помнил – откуда. Он попытался улыбнуться.
Шмендрик сказал очень мягко:
– Величество, это Шмендрик и Молли, Молли Грю.
Король заморгал.
