Виглайн встретил нас внушительными для этих мест крепостными стенами и хмурой стражей, которая контролировала входящих на территорию поселения. С нас взяли по пять медных с человека и еще три — за каждого коня, вот такой дорожный сбор. Прибыли мы немного за полдень, так что остановились у первого же трактира, окончательно рассчитались с наемниками; я даже накинул им сверху два серебра «на пиво». Абсолютно не проблемные оказались мужики. Их старший, Миргос, только хохотнул щедрости писаря, но монеты моментально сгреб в кулак:
— Ну что, Антон, Орвист, Илий, — обратился он к нам троим в порядке «старшинства» внутри нашего отряда, — может еще и свидимся. В любом случае, поездка была приятной и выгодной.
Мы пожали руки, после чего я с товарищами отправился искать постой с матрацами посвежее, чем могли предложить в этом заведении. Приличный трактир с комнатами и даже собственной маленькой банькой нашелся на одной из центральных улиц. Там мы и решили остановиться. Когда же я узнал, что у хозяина в задних комнатах есть целая медная ванна, то не пожалел серебряного на то, чтобы к моему возвращению через два часа в нее натаскали воды, нагрели и подготовили пару чистых простыней. Трактирщик, оценив щедрость и рвение к чистоте неизвестного писаря, было, предложил позвать кого-нибудь «потереть спинку» за отдельную плату, но я только отмахнулся. Даже если бы девица и была точной копией одной из трех моих «роковых женщин», максимум на что я был сейчас способен с дороги — лечь и откиснуть в горячей воде, изображая жабку.
Пока было светло, пришлось быстро-быстро искать торговую гильдию Клерии. Нужное здание нашлось недалеко от главной рыночной площади города, где прямо сейчас шел серьезный торг: мы прибыли в шестой день и горячее дела будут обстоять только завтра, на день седьмой.
Опасаясь, что мне придется задержаться тут больше, чем на сутки, если не успею к закрытию конторы, я буквально влетел в здание гильдии, размахивая своим тубусом и ощупывая под рубахой баронский жетон, который я нацепил еще на подъездах к городу.
Встретил меня клерк тяжелым взглядом, а когда я сломал баронскую печать на тубусе, вообще встрепенулся — это было очень серьезное преступление, за которое мне могли грозить плети. Вскрывать подобные документы имели право или высокие чиновники, или аристократы.
Я, не обращая внимание на хватающего ртом воздух клерка, положил перед ним шесть из десяти векселей, на сотню золотом каждый.
— Хочу обналичить, — нагло заявил я, выуживая из под рубахи цепь с баронским жетоном.
От вида атрибута власти, который сейчас смотрелся на моей шее, как на корове седло, клерк окончательно впал в ступор и переводил взгляд то на меня, то на качающийся жетон, то на векселя, лежащие перед ним на столе.
— Эй! Уважаемый! — наглость второе счастье, так что я помахал рукой перед лицом клерка, а после опустил на стол перед ним десятку серебром, давая в наглую взятку за «расторопность» — я хочу уже завтра уехать в свое имение, так что можно все сделать сейчас же?
Мужичок наконец-то подхватил бумаги, глянул на фамилию, оттиск жетона на пергаменте, окинул взглядом оригинал, после чего умчался куда-то вглубь конторы с одним из документов. Видимо, пошел к старшему управляющему.
Дела с золотом решились за двадцать минут. Мне пришлось уплатить три золотые монеты комиссии за каждый вексель — за то, что снимал в другом отделении гильдии сумму свыше пятидесяти золотых за квартал — и вышел я богаче уже на 582 золотые монеты: половина «королями», часть обычными золотыми, а отдельный, самый большой кошель, наполнили тысячью серебром.
Комиссия в абсолютных числах оказалась грабительской, но, по сути, составляла более чем умеренные три процента. Вспомнив, под какой процент тут дают деньги ростовщики, королевская гильдия целиком состояла из ангелов и святых.
Вернулся в трактир без приключений: баронский жетон я опять спрятал под рубаху, а деньги сгрузил в пустую сумку, которую специально прихватил для этих целей. Теперь у меня были средства на безбедную жизнь в своем поместье и на любые проекты, которые придут в мою дурную голову. Вон, змеевик я вообще тащил из самой столицы, но и стоило устройство как два хороших коня — грех было бросать.
