Но он там был. Мятый, конечно, и не такой белоснежный, каким был (если был) вчера, но — всё так же издавал едва слышный запах жасмина. Я, говоря по совести, не сразу решился поднять его. Не люблю таких вот загадок, а особенно — всякой чертовщины, когда нарочно морочат голову.
Я прикоснулся к платку, втайне ожидая новой «смерти». Но её не случилось, и я посмотрел на него с обеих сторон, сложил да и спрятал в карман. При оказии верну владелице — если, конечно, рассказ Реми (если был рассказ) соответствует истине. А что, просто пойти в канцелярию и выяснить, поступала ли мадемуазель де Сант-Альбан сюда прежде.
В моём «номере», то есть блоке, домом его звать не получалось, две комнаты. Жить нам тут втроём, а с кем — я пока не знаю. Привилегию жить одному получают только курса с третьего, или за особые заслуги. Да и ладно, я уже привык жить не один — шумные компании не очень люблю, но и замыкаться в четырёх стенах не собираюсь.
Мадам Цербер с утра была в хорошем расположении духа и едва заметно улыбнулась, когда я проходил мимо. Ну всё, Брюс, пора браться за книги и искать заработок. Мама, разумеется, будет присылать деньги, только всё меньше радости получать их. «Не вздумай подрабатывать — во-первых, это мешает учёбе, во-вторых, там повсюду полно жуликов».
Я собирался грубо нарушить одно из старинных правил. Во-первых, найти приработок. Во-вторых, не огорчать маму этой новостью. Я не знаю, способен ли я на бунт, но чем дальше я живу вдали, тем сильнее осознаю, что способен.
Брюс, канцелярия, 6 июля 2009 года, 10:00
— Мы не даём таких справок устно, — мадам по ту сторону стола была непреклонна. — Можете подать официальный запрос — форма вон в той папке, заполните, и не забудьте обосновать. Вы родственник мадемуазель де Сант-Альбан?
— Нет, но…
— Очень сожалею, но ничем не могу помочь.
Выражение её лица стало Официальной Маской Умеренного Сочувствия.
Ну и ладно. Заполнять форму я не стал. Хоть убейте, не отыщу разумного повода любопытствовать — где и когда мадемуазель де Сант-Альбан «проходила обучение» в Университете.
Завтракал я почти в полном одиночестве. Ничего кормят, можно жить. Чёрт, придётся сегодня вечером отчитываться уже за два дня. Мобильной связью я не пользовался, мама уверена, что это излучение крайне опасно для мозга и никакие статьи и опровержения не могут убедить её в обратном.
В задумчивости я шёл по парку «Иероглиф» и решил — обойду его весь, потом уже пойду в библиотеку. Раз можно позволить себе побездельничать, на совершенно законных основаниях — буду иногда бездельничать.
— Привет, Брюс! — окликнули меня из-за спины. Я не успел обернуться — Доминик пробежала мимо меня. В спортивной одежде, но всё та же сталь и лёгкость. — Поздно встаёте? — я не успел отозваться, она помахала мне на бегу рукой и вскоре скрылась из виду.
Поймать её и расспросить? Я было пробежал шагов десять, но — поздно, тропинка петляла, кругом кусты и деревья, и не понять, куда именно свернула Доминик. Ладно, бог с ней. Куда она денется — если поступила на экономический, то живёт в том же здании. У нас там живут математики и экономисты, спрошу на вахте. Может, мадам Цербер будет чуть добрее, нежели дама из канцелярии.
Я прошагал, не выбирая никакого особенного маршрута, ещё минут десять. На этот раз я услышал, как она приближается?
— Доминик…
— Догоняйте!
Она хлопнула меня по плечу, пробегая мимо, и я чуть не уселся наземь. Ничего себе удар! Впрочем, я тут же вскочил на ноги и побежал следом. Туфли не спортивные, я чуть не растянулся, споткнувшись на первом же повороте о корень.
Догнал я её легко.
— Молчите, — она не повернула головы. — Потом.
Я послушался. Так и бежали, ещё минут десять, и дыхание, говоря честно, кончалось очень быстро. Наконец, Доминик замедлила темп, повернула в неприметную аллею — там, в конце тропинки, посреди небольшой поляны стоял фонтанчик. Вода — очень кстати.
Доминик набрала пригоршни и плеснула себе в лицо, рассмеялась. Я сделал также. Ужас, до чего ледяная вода! Хлебнул — зубы сразу же заломило.
Она сняла повязку со лба, тряхнула головой, позволяя волосам улечься, как им нравится. Нравилось не только им.
