— Просто столько всего, а время… Уже скоро сигнал.
— Постарайтесь вкратце, если вам хочется рассказать всё здесь и сейчас. Если же вы не хотите комкать, мы можем продолжить в другой раз.
Она рассказывала путано, перескакивая с одного на другое, но Вадим всё равно понимал. То, что для Екатерины было катаклизмом, в общем плане оказалось вполне типичной историей. На неё в один узкий период времени обрушилась череда серьёзных несчастий. Умерли родители, потом погиб муж, а с родной сестрой они сильно поругались, потом она ещё долго не могла найти работу, потому что не хотела никуда уезжать из одной из южных промышленных зон. Дело было даже не в климате, а в том, что это было место, где она родилась и выросла.
— И в один момент вы решили перестать цепляться, — сказал Ожегов, — это было верное решение. Вы переехали и нашли успокоение в труде.
— Я всё равно как-то…
— Ваша сестра. В каких вы сейчас отношениях?
— Мы иногда разговариваем, но всё равно как-то…
— Вам нужно обсудить с ней ваш тогдашний конфликт и убедиться, что всё забыто. Пожалуй, он давит на вас больше всего. Всё остальное, как бы не было тяжело, решено. Близких не вернуть, и останется только свыкнуться. Жизнь продолжается.
— Всё так просто, да? — в этой фразе ему слышался укор, но он не воспринимал его.
— Да. Всё очень просто. В сущности, я вам даже не нужен, вы почти всё сделали для себя сами, — он снова мягко улыбнулся, — сложите ваши руки.
Он придвинулся ближе и поставил свои локти на стол. Хоть Екатерина и была не слишком рада тому, что затеяла, выполнила его просьбу. Сложила руки, немного склонила голову и закрыла глаза. Всё по неписанной инструкции, но всё совершенно не имеет смысла. В ней чувствовалось напряжение, а ведь это первое, что нужно было отринуть. Без этого не было смысла пытаться проникнуть в глубину своей души и что-то там обнаружить.
— Вы напряжены, — мягко сказал Вадим, кладя свои руки поверх её, — выдохните и успокойтесь.
— Не получается.
— Получится. Слушайте моё дыхание и постарайтесь дышать также.
Он медленно вдохнул и так же выдохнул. Сначала у неё не получилось, но потом она уловила темп.
— Напряжение уходит, тело растворяется в покое, и вы двигаетесь вглубь себя.
Он чувствовал, как её руки становятся более мягкими. Нужно было дать ей время, а потом спросить, что именно она там видит. Но все подобные планы испортил сигнал, говоривший о том, что пора занять рабочие места. Руки Екатерины мгновенно напряглись снова. Пожалуй, реальность всё же давила на неё, и очень сильно. Но в её глазах, когда она их открыла, он увидел уже не тот укор и неверие, а благодарность. Молитва действительно подействовала на неё, хоть и не в полной мере. Он неловко улыбнулся, продолжая держать её руки.
— Спасибо, — тихо сказала она, — я слышала, они приезжали к вам. И вас забирают.
— Почему же забирают? — улыбнулся Вадим, поднимаясь, — я уезжаю сам.
— И вы вернётесь?
— Когда хотят забрать так, как имеете в виду вы, не заявляются на завод и не афишируют это. И уж конечно, этим не занимаются члены высшего совета, — улыбнулся Ожегов.
— Тогда, когда вернётесь, обязательно заходите.
— Конечно.
— И если я могу что-то для вас сделать…
— Можете, — улыбнулся он, — просто окончательно помиритесь с сестрой и постарайтесь успокоиться. Жизнь продолжается.
— Хорошо.
Кивнув, Вадим распрощался с Екатериной и быстрыми шагами направился в сторону мастер-участка. Да, конечно, избежать пошлых шуточек не удастся, но что уж поделать. Они уж точно поблуждают-поблуждают, да перестанут, а помощь человеку будет долговечной.
— Ну как, исповедовал? — спросил Дима, который во время сигнала, казалось, только начинал свой перекур.
— Вечно ты всё опошлишь.
— Да ладно. Что она хотела?
— То самое, о чём я не могу говорить с тобой.
— Ты бы к ней присмотрелся, — к ним подошёл другой рабочий, Стогов, — она девушка хорошая, и свободная. Ты тоже, знаешь, засидишься скоро.
— Да ну, я же ей не нравлюсь, наверное.
— А то она вот так взяла сама к тебе и пришла, потому что не нравишься, — сказал Дима.
— Да-да, — подтвердил Стогов, — так что ты подумай.
