возвращаются – кто домой, кто в казармы. Аэродром
закрыт – и сдан под караул роте охраны…
И так через день. Правда, во время полетов иногда
появлялись небольшие окна – на час-другой: самолеты
садились на свой родной аэродром, чтобы уступить
место в небе для старта очередной ракеты…
Летом хорошо, и одет легко, и самолеты не надо
сначала расчехлять, а после полета зачехлять обратно…
-8-
Занимаясь своими повседневными делами
командира экипажа «МС – 88», Сергей ощущал
непонятную до конца легкость и повышенную
работоспособность мозга – сознания – всех чувств?
Его, командира, стало как бы – два? Один разгребал
ворох космических дел, а второй… проживал заново
всю свою прежнюю жизнь на Земле. В мыслях
постоянно всплывали образы и моменты – детства, учебы, улыбки знакомых девчонок, первых полетов в
аэроклубе, службы в ВВС… но становились они все
короче и ощущаться стали совсем по-другому.
Как будто это всё была жизнь – абсолютно чужого
самому себе человека? То есть вообще другого? На
42
раздвоение личности, конечно, похоже. «Но не совсем
правильный диагноз» – подумал Сергей…
Чаще всего вспоминалось все-таки детство…
может, просто именно тогда возникло первое
желание – летать? Cкорее всего, это связано и с
непередаваемым чувством свободы, возникающим во
время самых длинных школьных каникул – летом.
Летом он ездил в деревню – почти каждый год, за
исключением двух поездок на море, ну, и двух-трех
смен в пионерском лагере. Больше всего он любил
проводить каникулы в деревне у многочисленных
бабушек. За десять лет школьной учебы в городе – на
каникулах в деревне он прожил минимум два года…
Родная бабушка была одна, но у нее было не
меньше десяти двоюродных сестер и братьев, а
если взять и всех более дальних родственников –
то добрая половина местных жителей тоже была
родственниками. Но это не самое важное.
Двери в дома никогда не закрывались на замок –
обычно это была деревянная вертушка прибитая
на дверной косяк: поперек – закрыто, параллельно
двери – открыто. На навесной замок все-таки иногда
закрывали дом – если хозяева уезжали надолго в
город, к детям…
Летом население увеличивалось, наверное, почти в два раза. Многочисленные внуки-внучки и
правнуки съезжались к своим бабушкам и дедушкам
практически со всех концов необъятной страны. 43
Только на одной небольшой улочке в 30 домов, где
Сергей чаще всего и жил по очереди у нескольких
бабушек, летом появлялось еще минимум десять
летних жителей: несколько девчонок из Москвы, ребят из Ленинграда, Сибири и Дальнего Востока…
Cо всеми надо было познакомиться, подружиться.
Но это только в самый первый раз – дальше они уже
просто росли вместе, встречаясь почти каждый год в
этой же самой деревне…
Домик бабушки находился прямо у подножия
ближайшей к улице небольшой горы – Сергей любил
забираться на нее и осматривать раскинувшиеся
внизу просторы этого кусочка среднерусской
возвышенности. Прямо было видно свою улицу, спускающиеся за ней поля и огороды, ближе к ручью
фруктовые сады… При взгляде на всё это иногда
появлялось желание выпрямить руки и полететь… Но, конечно, не получалось – выходило с раскинутыми
руками быстро сбежать с горы, стараясь подпрыгнуть
как можно выше. Спуск был не очень крутой, и иногда
получалось пролететь всего несколько метров.
Сейчас они все вместе пролетели уже миллионы
километров. Но того детского ощущения радости
или счастья от секундного и несколько метрового
полета – не было. Оно осталось там, очень далеко, на
просторах Среднерусской возвышенности.
Меловые горы, степи и леса, долины и небольшие
плоскогорья, овраги и ручейки – на исследование всего
44
этого 3 месяца летних каникул уходили практически
не заметно.
Cело, в которое он обычно ездил, находилось
в Бобровском районе Воронежской области.
Недалеко протекала речка Битюг – приток Дона.
В село входило несколько десятков улиц, причем
некоторые находились и в нескольких километрах
