Так, в одной из последних вариаций на эту тему профессор Сироткин эмоционально сообщает, что арестованных с начала августа по декабрь 1949 года «допрашивали»… выбивая самые немыслимые признания». Какие признания? — профессор не считает необходимым даже упоминать.
Правда, профессионал-историк пишет, что якобы «18 января Абакумов представил Сталину список на 44 человек, из которых 9-10 человек «главарей» предложил расстрелять, а остальным дать различные сроки лагерей. При этом судить не в открытом процессе с участием обвинения и защиты, а «тройкой» — закрытым выездным заседанием военной коллегии Верховного суда в Ленинграде».
•Эта цитата вызывает столь же потрясающее недоумение. За что все-таки предлагалось расстрелять «главарей»? И если процесс закрытый, то какого черта подсудимых понадобилось тащить в Ленинград? Не проще ли было их «с комфортом» расстрелять в особой московской тюрьме?
Причем Сталин не сразу согласился на такой «сценарий». Суд состоялся только спустя целых восемь месяцев!. Он действительно прошел 29-30 сентября 1950 года в окружном доме офицеров Ленинграда. 1 октября в 00 час. 59 минут суд огласил приговор. Как на следствии, так и на процессе подсудимые признали свою вину, и в два часа ночи пятерых из них расстреляли.
Подчеркнем, что, кроме обрывочной информации, подобной приведенной выше, в литературе никаких документов по процессу тоже никогда не публиковалось. И следует предположить, что, видимо, вся информация по этому делу уничтожена. Тогда возникает тот же наивный вопрос: «Почему?»
Если в отношении осужденных был совершен произвол, то самым простым способом их реабилитации могло явиться предание гласности всей информации. Только наивным людям непонятно: когда что-либо скрывается, то за этим стоят неправедные цели.
Более въедливый автор Борис Соколов в книге «Наркомы страха» все-таки приводит цитату, убого поясняющую, в чем обвиняли ленинградцев. Он пишет, что обвинительное заключение, в частности, гласило: «Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК…
Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов Ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП(б), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы… А также разбазаривали государственные средства».
Конечно, эта урезанная информация не дает возможности осознать масштабов и глубины заговора в Ленинграде. Поэтому Соколов поясняет: «Родионов предлагал создать не только Компартию Российской Федерации, но и учредить собственный российский гимн, флаг — традиционный триколор, но с серпом и молотом».
Однако не станем клевать и на этот простенький пассаж. Бывшего председателя Совмина РСФСР не могли расстрелять лишь из-за такой дешевой идеи, и уж тем более Хрущев не стал бы уничтожать материалы процесса. Впрочем, чем закончились игры «с флагом и гимном» в конце столетия, читателю известно. Но согласись, читатель, что за эти «игры» — и расстрелять мало!…
Между тем, возглавив кадровую работу в ЦК, Хрущев был посвящен не только в секреты «ленинградской команды». Поскольку в связи с арестами «ленинградцев» лишились своих постов еще около двух тысяч «начальников», то естественно, что секретарь, курировавший МГБ, не мог быть не посвящен в обстоятельства такого разгона аппаратчиков. Наоборот, решение судеб этих людей входило в его непосредственную компетенцию.
Опытный интриган Хрущев умело использовал благоприятную ситуацию и для расстановки своих людей в министерстве госбезопасности. Профессионально осведомленный П.А. Судоплатов пишет: «Во время последних лет сталинского правления Хрущев… умудрился… внедрить четырех своих ставленников в руководство МГБ-МВД: заместителями министра стали Серов, Савченко, Рясной и Епишев. Первые трое работали с ним на Украине, четвертый служил под его началом секретарем обкома в Одессе и Харькове».
