Дубельт. Сбегай, друг, на улицу, узнай, что там случилось.
Битков. Слушаю. (Скрывается.)
Дубельт начинает запечатывать дверь.
Жуковский. Кто мог ожидать, чтобы смерть его вызвала такие толпы... Всенародная печаль... Я полагаю, тысяч десять перебывало сегодня здесь.
Дубельт. По донесениям с пикетов, сегодня здесь перебывало сорок семь тысяч человек.
Пауза.
Битков (входит). Там, ваше превосходительство, двое каких-то закричали, что иностранные лекаря нарочно залечили господина Пушкина, а тут доктор выходил - какой-то швырнул кирпичом, фонарь разбили.
Дубельт. Ага.
Битков скрывается.
Ах, чернь, чернь...
Хор за дверями вдруг послышался громче.
(У дверей во внутренние комнаты.) Пожалуйте, господа.
Внутренние двери открываются, в гостиную входят один за другим в шинелях, с
головными уборами в руках десять жандармских офицеров.
К выносу, господа, прошу. Ротмистр Ракеев, потрудитесь руководить выносом. А вас, полковник, прошу остаться здесь. Примите меры, чтобы всякая помощь была оказана госпоже Пушкиной своевременно и незамедлительно.
Офицеры вслед за Ракеевым начинают выходить в столовую, кроме одного,
который возвращается во внутренние комнаты.
А вы, Василий Андреевич, останетесь с Натальей Николаевной, не правда ли? Страдалица нуждается в утешении...
Жуковский. Нет, я хочу нести его. (Уходит.)
Дубельт один. Поправляет эполеты и аксельбанты, идет к дверям столовой.
Темно. Ночь на Мойке. Скупой и тревожный свет фонарей. Окна квартиры Пушкина за занавесами налиты светом. Подворотня. У подворотни тише, а кругом гудит и волнуется толпа.Полиция сдерживает толпу. Внезапно появляется группа
студентов, пытается пробиться к подворотне.
Квартальный. Нельзя, господа студенты, назад! Доступа нет.
Возгласы в группе студентов: "Что такое? Почему русские не могут поклониться
праху своего поэта?"
Назад! Иваненко, сдерживай их! Не приказано. Не приказано пускать студентов.
Внезапно из группы студентов выделяется один и поднимается на фонарь.
Студент (взмахнув шляпой). Сограждане, слушайте! (Достает листок, заглядывает в него.) "Не вынесла душа поэта позора мелочных обид...
Гул в толпе стихает. Полиция от удивления застыла.
Восстал он против мнений света... Один, как прежде, и убит".
В группе студентов крикнули: "Шапки долой!"
Квартальный. Господин! Что это вы делаете?
Студент. "Убит. К чему теперь рыданья, похвал и слез ненужный хор... И жалкий лепет..."
Засвистел полицейский.
Квартальный. Снимайте его с фонаря!
В толпе смятение. Женский голос в толпе: "Убили!"
Студент. "Не вы ль сперва так долго гнали..."
Свист. Полиция бросается к фонарю. Толпа загудела. В толпе крикнули: "Беги!"
Караульный. Чего глядите? Бери его!
Студент. "Угас, как светоч, дивный гений..." (Слова студента тонут в гуле толпы.) "...Его убийца хладнокровно навел удар... Спасенья нет". (Скрывается.)
Крик: "Держи его!" Полицейские бросаются вслед за студентом. Окна квартиры Пушкина начинают гаснуть. В тоже время на другой фонарь поднимается офицер в
армейской форме.
Офицер. Сограждане! То, что мы слышали сейчас, правда. Пушкин умышленно и обдуманно убит. И этим омерзительным убийством оскорблен весь народ...
Квартальный. Замолчать!
Офицер. Гибель великого гражданина совершилась потому, что в стране неограниченная власть вручена недостойным лицам, кои обращаются с народом, как с невольниками...
Полиция засвистела пронзительно во всех концах. В подворотне появляется
Ракеев.
Ракеев. Эге-ге. Арестовать!
Появились жандармы. Офицер исчезает. В тот же момент послышался топот
лошадей. Крик в толпе: "Затопчут!" Толпа шарахнулась, заревела.
Тесните толпу!
Пространство перед подворотней очистилось. Окна квартиры Пушкина угасли, а подворотня начала наливаться светом. Стихло. И тут же из подворотни потекло тихое, печальное пение, показались первые жандармские офицеры, показались
первые свечи.
Темно. Пение постепенно переходит в свист вьюги. Ночь. Глухая почтовая станция. Свеча. Огонь в печке. Смотрительша припала к окошку, что-то пытается рассмотреть в метели. За окошком мелькнул свет фонарей, Послышались глухие голоса. Первым входит станционный смотритель с фонарем и пропускает вперед
