Руслан принялся шарить руками по всему телу... проклятый белемнит куда-то запропастился! Отец Руслана едва успел отпрянуть в сторону, когда чудовище бросилось на свою жертву... В последнее мгновение Руслан успел нащупать костяной конус и, размахнувшись, бросил его в бычью морду... Рогатая башка мотнулась, словно по ней ударили бревном... пенистые слюни плеснули далеко на землю, прожгли ее, как серная кислота... Всхрапнув от неудовольствия, чудовище снова двинулось к нему...
В отдалении послышались первые раскаты грома... порывистый ветер промчался над танцевальной площадкой... Тяжелые синие и черные тучи быстро сходились вместе - прямо у них над головами. Старые липы за кирпичной стеной раскачивались и шумели темными кронами. Упали первые крупные капли. В воздухе сразу посвежело, повеселело.
- Сюда! сюда, Перуне! - закричал дядя Руслана, переходя из затяжной обороны в решительное наступление.
Молния с оглушительным громом расколола небо, как чашку, ветвистыми трещинами разбежалась в разные концы. При мгновенной вспышке Руслану почудились в грозовой туче неясные очертания гигантского всадника с приподнятой шипастой палицей в руках... широкие круглые лошадиные копыта, подкованные ветром, были занесены над ними...
Чудовище заколебалось... отступило на шаг, заслоняя глаза волосатыми руками... Огненные стрелы посыпались из низкой тучи, вонзаясь в землю и впиваясь в тело чудовища... запахло паленой шерстью... Взревев на тысячу голосов, чудовище пало на четвереньки, взбрыкнуло задними копытами и провалилось в разверзшуюся под ним бездну. Сверху зашелестело, посыпало проливной дождь встал сплошной стеной.
- Проклятие! - заверещал толстяк и, вспыхнув ворохом голубых искр, исчез вместе со своим посохом.
- Мы еще встретимся! - пообещал Сергей Николаевич и последовал за толстяком.
- Благодарю тебя, Перуне! - крикнул дядя вслед удаляющейся грозовой туче. - С тобой все в порядке? - спросил он у Руслана.
Дрожа от волнения, Руслан только и сумел кивнуть головой. Под дождем его рубашка промокла насквозь. Он стоял, обняв себя за плечи, и изо всех сил старался не лязгать зубами.
- А где Семаргл? - спросил дядя.
Руслан даже зубами стучать перестал.
Волка нигде не было. У выхода из танцевальной площадки лежала огромная неподвижная туша бурого медведя. Земля вокруг него была вспахана когтями и залита тяжелый маслянистой кровью, еще не размытой ливнем.
- Ну-ка, помоги, - сказал дядя, обеими руками хватаясь за медвежий загривок.
Вдвоем они с трудом опрокинули тяжелую тушу навзничь и замерли, увидев волка. Противники сцепились в последней, смертельной схватке. Волк глубоко, до самого сердца, вгрызся своими клыками в медвежью грудь, а медведь, издыхая, подмял его под себя.
Спина у волка была распорота в нескольким местах, одно крыло смято и изломано. В остекленелых глазах застыло удивление. Увидев их, Руслан едва не заплакал. Они словно бы говорили: я виноват перед тобой, мой мальчик, я был слишком беспечный сторож, старость притупила мою бдительность, и я позволил врагам хитростью выманить тебя из безопасного убежища. Но я смертью искупил свою вину.
- Он умер? - осторожно спросил Руслан, все еще надеясь, что это окажется неправдой, что его дядя одним своим словом отменит несправедливый приговор.
- Нет, нет, мой мальчик, - ласково возразил Володимир Ольгович, - он же бог, а боги бессмертны. Семаргл просто ушел в другой мир, как уже давно собирался сделать...
- И мы больше никогда не увидим его?
- Боюсь, что это так. Он был хорошим волком... и хорошим товарищем... Мы должны перенести его в другое место... Нужно соорудить носилки... - Он принялся оглядываться в поисках подходящего материала, но вокруг была только спрессованная тысячами ног земля танцевальной площадки.
- Брат, если ты позволишь... - голос раздался неожиданно.
Отец Руслана, стоявший все это время поодаль, постелил на влажную землю свою медвежью шкуру.
Вдвоем братья взялись за окоченевшие конечности волка и осторожно положили его на носилки. Дядя бережно расправил смявшиеся стрекозиные крылья Семаргла, по которым ласково стучал теплый летний дождь.
